К концу второй недели свекровь начала намекать, что спать на кухне ей тяжеловато.
— Шум, сквозняки, — жаловалась она. — Да и Лизе в ее возрасте отдельная комната ни к чему. Можно ее на кухню переселить, а мне комнату отдать.
— Мама! — возмутился Евгений. — Ты что такое говоришь? Лиза — подросток, ей нужно личное пространство!
— А мне, значит, не нужно? — мгновенно надулась Людмила Марковна. — Я для вас, значит, пустое место? Чужой человек?
Телефон разразился трелью в самый неподходящий момент.
Анжела досадливо поморщилась — она только-только поймала нужное настроение для иллюстрации. На экране светилось имя свекрови.
— Да, Людмила Марковна, — Анжела старательно придала голосу доброжелательность, хотя внутри все протестовало против этого звонка.
— Анжелочка, как хорошо, что ты дома! — голос свекрови звенел от волнения. — А Женя на работе? Мне срочно нужно с ним поговорить!
Анжела покосилась на недорисованного единорога. Тот смотрел на нее с укоризной розовым глазом.
— Он будет часа через три, не раньше. Может, я что-то передам?
— Ох, милая, тут такое дело… — Людмила Марковна замялась. — Ты же знаешь, у Ларисы с мужем не все гладко.
Совсем не гладко, если честно. Я думаю, Жене надо бы помочь сестре.
Анжела похолодела. Она прекрасно знала, что значит это «помочь» в понимании свекрови.
— В каком смысле — помочь? — осторожно уточнила она.
— Ну как же! Снять ей квартиру, хотя бы первое время. Пока на ноги встанет, работу найдет. Не может же она у этого из.вер.га оставаться!
»Ага, значит, Лариса опять не работает», — мысленно отметила Анжела.
Ее золовка относилась к работе как к досадной помехе в жизни.
— Людмила Марковна, но мы же копим на машину. Старая совсем разваливается, и…
— Машина подождет! — отрезала свекровь. — Родная сестра важнее! Ты поговори с Женей, хорошо?
Объясни ему, что нельзя бросать родных в беде.
Анжела только вздохнула. Она-то знала, что муж категорически против содержания сестры.
»Ей тридцать лет, пусть работает», — говорил он после каждого визита матери.
Вечером разговор с Евгением пошел именно так, как она и предполагала.
— Нет, — твердо сказал он, отодвигая тарелку. — Даже не начинай. Хватит потакать ее капризам.
— Но мама говорит, там все серьезно. Анатолий…
— А что Анатолий? — перебил муж. — Нормальный мужик, между прочим. Это Лариска вечно недовольна.
То работа ей не нравится, то муж не такой. Пусть научится уже отвечать за свою жизнь.
На этом тема была закрыта. Или так казалось до того субботнего утра, когда в дверь позвонили.
На пороге стояла Людмила Марковна… с чемоданом.
— Мама? — растерянно пробормотал Евгений. — Ты чего?
— А вот чего! — свекровь решительно шагнула в прихожую. — Раз вы не хотите помогать сестре, я отдала ей свою квартиру.
Пусть живет, бедная. А я у вас поживу, места немного займу.
Анжела бросила панический взгляд на мужа, но тот стоял, оцепенев, и только хлопал глазами.
— Людмила Марковна, но как же… — начала было Анжела.
— И не спорьте! — отрезала свекровь. — Уже все решено. Я на кухне прекрасно устроюсь, у вас там и диван есть.
А ты, Женечка, сходи за остальными вещами — я там еще две сумки в машине оставила.
***
Первую неделю Анжела честно пыталась сохранять оптимизм. Но работать стало решительно невозможно.
Людмила Марковна с утра до вечера хлопотала на кухне, гремела посудой, смотрела телевизор, говорила по телефону.
А главное — постоянно требовала внимания.
— Анжелочка, ну что ты все рисуешь? — причитала она. — Давай лучше пирожков напечем. Или борщ сварим. А то Женечка с работы придет голодный.
— У меня дедлайн, — сквозь зубы отвечала Анжела, в десятый раз пытаясь поймать нужный ракурс для иллюстрации.
— Ну какой дедлайн! Ты лучше о семье подумай. Вон, Лизонька в школе целый день голодная. Разве ж это дело?
К концу второй недели свекровь начала намекать, что спать на кухне ей тяжеловато.
— Шум, сквозняки, — жаловалась она. — Да и Лизе в ее возрасте отдельная комната ни к чему. Можно ее на кухню переселить, а мне комнату отдать.
— Мама! — возмутился Евгений. — Ты что такое говоришь? Лиза — подросток, ей нужно личное пространство!
— А мне, значит, не нужно? — мгновенно надулась Людмила Марковна. — Я для вас, значит, пустое место? Чужой человек?
Вечером, лежа без сна, Анжела думала о том, как стремительно рушится их налаженная жизнь.
Еще месяц назад все было так просто и понятно — работа, быт, планы. А теперь?
Теперь она не может ни работать, ни просто спокойно существовать в собственном доме.
Свекровь, будто паук, оплела своими привычками и требованиями все пространство их квартиры.
Она даже время приема пищи пыталась регламентировать! А уж ее постоянные намеки на то, что невестка «целыми днями бездельничает за компьютером»…
»Господи, что же делать?» — в отчаянии думала Анжела, глядя в темный потолок.
Выгнать мать мужа она не может — это разрушит семью. Терпеть дальше — сама сойдет с ума. Или потеряет работу, что, в общем-то, одно и то же.
Выхода не было. Совсем. Если только…
В голове начал складываться план. Сумасшедший, рискованный, но, возможно, единственно верный.
Надо выяснить, что на самом деле происходит между Ларисой и ее мужем. И начать нужно с самой Ларисы.
Лариса жила в квартире свекрови в старом кирпичном доме.
Анжела нервно поправила сумку на плече, разглядывая облупившийся фасад. Дом выглядел усталым и неухоженным, как и сама Лариса в последнее время.
Золовка открыла не сразу. На пороге возникла высокая фигура в застиранном халате, с небрежно скрученным узлом волос на затылке.
От прежней холеной красавицы, любившей дорогие наряды и спа-салоны, не осталось и следа.
— Ты? — Лариса прищурилась. — Зачем пришла? Мать прислала?
— Нет, я сама, — Анжела с тревогой вглядывалась в осунувшееся лицо золовки. — Можно войти? Поговорить надо.
Лариса хмыкнула, но отступила в сторону.
В квартире царил полумрак — плотные шторы не пропускали дневной свет. Пахло несвежим бельем и чем-то кислым.
— Присаживайся, — Лариса кивнула на продавленное кресло. — Только учти — если ты насчет работы, даже не начинай. Надоели уже со своими нотациями.
— Я не об этом, — Анжела осторожно опустилась на краешек кресла. — Лар, что у вас случилось с Анатолием? По-настоящему случилось?
Лицо золовки исказилось, словно от зубной боли.
— Не твое дело, — отрезала она. — Тиран он, вот и все. Жить с ним невозможно.
— Но почему? — настаивала Анжела. — Вы же три года прожили нормально. Что изменилось?
— Убирайся! — вдруг взвизгнула Лариса. — Шпионить пришла? Доносить потом будешь? Вон отсюда!
Она вскочила, нервно теребя пояс халата. В глазах плескалась паника пополам с яростью.
— Лар, подожди…
— Пошла вон! — Лариса схватила с тумбочки какую-то безделушку, замахнулась. — Чтоб ноги твоей тут не было!
Анжела едва успела увернуться от летящей статуэтки. Выскочила на лестничную площадку, перевела дух.
Что ж, визит не удался. Но реакция Ларисы… В ней было что-то странное, неестественное. Будто золовка отчаянно пыталась что-то скрыть.
»Ладно, — подумала Анжела, спускаясь по лестнице. — Придется идти другим путем».
Анатолий работал в автосервисе на другом конце города. Анжела нашла его склонившимся над раскрытым капотом видавшей виды легковушки. Он выпрямился, вытирая руки ветошью, и удивленно моргнул:
— Анжела? Ты как здесь?
— Поговорить надо, — она решительно шагнула ближе. — Насчет Ларисы.
Лицо Анатолия окаменело. Широкоплечий, с открытым лицом и честными карими глазами, он вовсе не походил на домашнего тирана.
— О чем тут говорить? — глухо произнес он. — Все кончено.
— Толя, но почему? Людмила Марковна говорит…
— А, теща! — он невесело усмехнулся. — Небось, рассказывает всем, какой я из.вер.г? Что жену со свету сживал?
Анжела молча кивнула. Анатолий вздохнул, бросил ветошь на верстак.
— Пойдем. Расскажу, как все было на самом деле.
Они устроились на скамейке у входа в сервис.
— Короче, застал я ее с лю.бо.вни.ком, — он выпустил струю дыма в серое небо. — С моим бывшим начальником, между прочим.
У Анжелы перехватило дыхание.
— Когда?
— Месяц назад. Я раньше с работы вернулся. Ну и… — он поморщился. — В общем, выгнал я ее.
А она к матери побежала. Они и сочинили, что, мол, я ее бью, деньги отбираю.
— Господи… И мама все знала?
— Конечно, — Анатолий горько усмехнулся. — Лариска ей сразу все выложила. Но теща решила — раз дочка оступилась, надо ее выручать.
Вот и придумала эту историю про домашнее нас или е.
Домой Анжела неслась как на крыльях. Ворвалась в квартиру, схватила мужа за руку:
— Жень, нам надо поговорить! Срочно!
Евгений выслушал ее рассказ молча, только желваки на скулах ходили. Потом решительно поднялся:
— Мама!
Людмила Марковна выплыла из кухни, вытирая руки полотенцем:
— Что случилось, дети?
— Вот что, — Евгений чеканил каждое слово. — Собирай вещи. Я отвезу тебя домой.
— Как это — домой? — всполошилась свекровь. — А Лариса?
— А Лариса пусть сама разбирается со своей жизнью! — рявкнул Евгений. — Хватит покрывать ее вранье!
Да-да, мы все знаем — про начальника, про измену. Про то, что вы с ней эту историю с тираном-мужем придумали!
Людмила Марковна побелела, опустилась на стул.
— Женечка, но я же как лучше хотела… — пролепетала она. — Она же все-таки дочь моя…
— А мы кто? — тихо спросила Анжела. — Чужие люди? Которых можно использовать, когда удобно?
Свекровь молчала, комкая в пальцах полотенце. Потом тяжело вздохнула:
— Я соберу вещи.
Через час Евгений уехал отвозить мать. Вернулся затемно, усталый и какой-то опустошенный.
— Ну что? — тихо спросила Анжела.
— Нормально все, — он привлек ее к себе. — Поговорили. Кажется, она поняла, что перегнула палку. Сказала, что заставит Лариску работу искать.
— А мы?
— А что мы? — он поцеловал ее в макушку. — Будем жить дальше. Никому нельзя позволять рушить наш дом. Даже родной матери.
Анжела прижалась к мужу, чувствуя, как отпускает сковывавшее ее последние недели напряжение.
Впереди было много нерешенных вопросов — как дальше строить отношения со свекровью, что делать с Ларисой.
Но главное они уже сделали — отстояли свой мир, свое право жить так, как считают нужным.
А остальное приложится. Постепенно, понемногу, но обязательно приложится.
Автор: Екатерина И.
