— София, ты точно уверена, что стоит ехать?
Олег стоял в проёме спальни, опираясь плечом о косяк.
— Может, останешься? Оксана салат готовит.
Я не отрывала взгляда от экрана ноутбука. Цифры в отчёте расплывались не от усталости — от напряжения.
— У меня вечер с коллегами. Я же говорила.
— Ну это ведь просто собрание…
Просто собрание. Двадцать лет я шла к этому моменту. Сегодня официально объявят о моём повышении — я стану заместителем генерального директора. Квартиру в центре Киева я купила сама. Финансовый отдел выстроила с нуля. А он называет это посиделками.
— Олег, уйди, пожалуйста.
Он вышел, оставив дверь приоткрытой. Из кухни донёсся голос Оксаны:
— Опять к начальству бежит. А дома и холодильник пустой.
Я зажмурилась. Две недели назад она приехала из Бердянска «помочь на праздники». С тех пор в квартире витал чужой порядок и ощущение едва скрытого неодобрения.
Первый тревожный сигнал прозвучал на третий день её пребывания. Я работала над презентацией, раскладывая черновики по столу. Оксана без предупреждения принесла кофе.
Она поставила чашку у самого края стола. Я потянулась за мышкой — локтем задела посуду. Горячая жидкость растеклась по бумагам бурым пятном, размывая таблицы и формулы.
— Ой, София, ну ты такая неловкая… Я же аккуратно ставила!
Олег молча вытирал стол тряпкой, избегая моего взгляда.
— Мама хотела как лучше…
Я промолчала и до четырёх утра перепечатывала отчёт заново.
Через неделю обнаружила пятно на костюме — сапфировый бархатный пиджак, который я заказала три месяца назад специально для этого вечера. На лацкане расползалось тусклое пятно — будто капнули чем-то агрессивным.
В мусорке валялась пустая бутылка из-под промышленного пятновыводителя.
Чек я нашла в кармане куртки Олега: пятновыводитель и пара латексных перчаток.
На следующий день я спрятала старый телефон между книгами на полке в гостиной и включила запись диктофона перед уходом на работу. Вечером прослушивала файл в наушниках, пока Олег принимал душ.
Сначала слышался звон посуды. Потом голос Оксаны:
— Олешек… ты уверен, что она ничего не заподозрит?
— Мам… да она вообще ничего не замечает. Только работа у неё в голове… Я для неё будто воздуха нет…
Пауза… Ложка стукнула о кастрюлю.
— Надо действовать тридцать первого числа… прямо перед выходом из дома… Пусть сорвётся при всех… Тогда подумают — нестабильная она… А потом квартиру проще будет переоформить — сама всё испортит…