— Так Богдан ведь берёт овощи и фрукты не себе, а детям, — сказала Оксана, вступаясь за брата. — У Богдана же трое ребят. Они обожают дедовские яблоки и морковку.
Упомянув племянников, Оксана невольно улыбнулась. Её старший брат начал «демографическую миссию» ещё до окончания университета: один за другим, с короткими перерывами, у него появились трое шумных, крепких сыновей. Сейчас старшему из них исполнилось девятнадцать, а младшие ещё заканчивали школу.
Когда речь зашла о Богдане и его «банде», как их называли в старом доме, где соседи помнили друг друга с детства, лицо Раисы заметно изменилось. Видимо, до сих пор не может забыть проделки Богдана — те самые мальчишеские шалости против сварливой соседки, которая вечно мешала детям играть.
— Ну да, братец твой постарался — наследников наплодил, — кивнула Раиса. — Наверное, такие же сорванцы выросли, как и он сам был в детстве. Хорошо хоть здесь не живут!
— А ты-то что всё одна ходишь да одна? Младше брата на пару лет как минимум. Чего отстаёшь? Боишься, что после Богдановых твоим яблок уже не достанется? Смотри не упусти момент!
— Ведь тебе уже не восемнадцать, Оксана. Если не ошибаюсь — четвёртый десяток пошёл? — снова захихикала Раиса, а её смех сопровождался визгом собачонки. — Мужчинам-то в этом возрасте можно одному быть, а вот женщине уже как-то неприлично… будто что-то с ней не так…
Оксана с трудом сдерживалась: так хотелось резко ответить Раисе! Но воспитание не позволяло ей грубить старшим. Она лишь густо покраснела от раздражения и стыда.
Порывшись в сумке и обнаружив отсутствие ключа от родительской квартиры, она буркнула: «Извините, мне срочно нужно», — и поспешила вниз по лестнице. Пустой подъезд усиливал визг собаки до оглушительного уровня.
Выбежав на улицу, Оксана опустилась на лавочку и прижала ладони к пылающим щекам.
— Глупая привычка — краснеть каждый раз при таких разговорах… Когда я уже научусь спокойно воспринимать выпады всяких «теток Раис» и прочих бестактных людей? — раздражённо думала она. — Всем обязательно нужно сунуть нос в мою личную жизнь… Как будто если тебе 35 и у тебя нет детей — ты уже неполноценная! Словно женщина обязана быть увешана потомством как новогодняя ёлка. А если живёшь для себя: не бегаешь по собраниям с младшими школьниками, не кричишь по вечерам на детей за уроки, не ломаешь голову над тем, где взять деньги на зимнюю обувь — значит сразу ущербная! Даже такие старые сплетницы как Раиса позволяют себе насмешки…
Огорчённая своими мыслями ещё больше, Оксана поднялась с лавочки и направилась в сторону парка. Старый парк не интересовался ни количеством её детей, ни тем, успела ли она к тридцати пяти создать семью или выполнить навязанные обществом нормы «настоящей женщины».