Прошлой весной я решила: пора! Я больше не буду красить волосы. В апреле, после свадьбы младшего сына, я перейду на естественный цвет волос.
С самого детства я была рыжей, но последние 15 лет мне приходится регулярно закрашивать седину. Раньше я красила волосы каждые 5 недель, но в последнее время корни начинают просвечивать уже через неделю или две.
Мне скоро должно исполниться 70, и я решила: дальше бороться с природой просто глупо. Я никогда не сделаю подтяжку лица или ботокс, я же дитя 60-х! Тогда зачем я крашусь? И потом, сколько времени и денег я сэкономлю на парикмахере!
Я объявила о своем решении всем, включая своего мастера Мишель. «По-моему, ты делаешь ошибку», — сказала она и покачала головой; но Мишель — лицо заинтересованное.
Муж был шокирован. Я думала, он нормально воспримет такую перемену, но нет. Оказывается, он был не просто женат на мне все эти 48 лет; он был женат на моих волосах. «Мне так нравится твой цвет волос!» — запротестовал он.
«Но это уже давно не мой цвет волос!»
«Поступай, как знаешь, я на все согласен. Но раз уж ты поинтересовалась моим мнением, знай — я против».
Вот такие дела. Сам он совершенно седой, но я же не требую, чтобы он мазал волосы басмой? Оказывается, моему мужу не нужна седая жена.
Многие из моих подруг поседели. Некоторым это очень идет, но других седина сразу состарила. Тем не менее, я решила попробовать. Буду похожа на моих любимых фолк-певиц: Джуди Коллинс с ее белоснежной гривой или Джоан Байз, чью высокую прическу украшают элегантные седые пряди. В 60-е, чтобы быть похожей на них, я отрастила длинные волосы и даже бренчала на гитаре, распевая баллады своим неуверенным сопрано. Теперь они стали для меня примером того, как надо стареть красиво.
К несчастью, мой цвет волос — главный козырь моей внешности. Он бросается в глаза. Когда моя мама рассказывала о том, как я родилась, она всегда говорила одно и то же: «И тут мне принесли тебя: такая худышка, вся желтая, но зато с кудрявой рыжей шевелюрой!» Желтуха потом прошла, а вот волосы остались: медные, кудрявые и жесткие, их не брала ни одна расческа. В пять лет я была похожа на пуделя. Иногда мама пыталась соорудить на моей голове хвосты или косички — они торчали в разные стороны, как у Пеппи Длинный Чулок.
Вот краткая история моей борьбы с собственными волосами:
Конец 50-х: Я накручиваю свои непослушные волосы на розовые колючие бигуди, которые больно впиваются в скальп. Иногда я и мои соседки использовали для этой цели более крупные банки из-под пива (пиво шло на укладку). Запах стоял, как в кабаке, зато прическа держалась как каменная.
60-е: Я записываюсь в парикмахерскую на выпрямление волос. Это долгая и очень вонючая процедура, которой дважды в год подвергает меня парикмахер моей мамы. Иногда я выхожу от него с химическими ожогами кожи головы; иногда волосы выпадают пачками.
Начало 70-х: Я живу в Южной Америке, где умеют вытягивать волосы без химии. Парикмахер в Буэнос-Айресе сначала накручивает волосы вокруг моей головы в одну сторону, как тюрбан. Я сижу под сушилкой ровно час. Потом волосы накручивают в другом направлении, и сушат еще час. На эту процедуру уходи куча времени, зато скальп цел и не пахнет химикатами.
70-е и 80-е: Спасибо Анжеле Дэвис, в моде прическа «афро». Я, наконец, могу дать своим волосам полную свободу и носить на голове копну. В любом случае, у меня двое маленьких детей, и мне некогда возиться с прической.
90-е: Дети ходят в школу, я работаю на полную ставку. Большим подспорьем стал электрический фен.
Наши дни: когда мне стукнуло 60, я уволилась и стала работать дома. Мне больше не надо ездить в офис. Мой гардероб состоит из лосин и майки. Мне не надо «выглядеть». Необходимость красить волосы стала казаться все более сомнительной, но я постоянно откладывала решение, сначала — до свадьбы дочери, потом — до свадьбы сына. Сейчас предлогов больше не осталось. Пора.
Пять месяцев я отращивала волосы до их естественного цвета, который оказался не похож ни на благородное серебро, ни на белый снег. Он был… никаким. Просто тусклое отсутствие цвета. Как-то в гостях одна старая приятельница, которую я давно не видела, подошла ко мне и сказала: «Ты какая-то бледная. Ты хорошо себя чувствуешь?» «Я в порядке. Наверное, это мои волосы. Я перестала их красить». «Ах, вот как? Ну и молодец!» — быстро нашлась она.
Пришлось признать правду: медный цвет волос был самой яркой деталью моей внешности. Теперь он выцвел, и я выцвела вместе с ним. Что мне делать, чтобы не выглядеть, как моль? Носить более яркий макияж — румяна, яркую помаду (я никогда не красила губы), сменить гардероб на что-то цветное, отказаться от моих любимых бежевых, черных и серых вещей? Черт.
Впервые я стала обращать внимание на цвет волос других людей. Оказалось, что молодежь и тинейджеры красятся в самые разные яркие цвета, как из коробки с фломастерами: розовый, зеленый, лиловый! Но самое удивительное, что среди молодых в моду вошла седина — это сложный процесс, нужна перекись водорода и специальное тонирование. В инстаграме есть специальный хэштег, #GrannyHair (бабушкины волосы), по которому вы найдете стильных молодых людей с волосами «50 оттенков серого»: цвет пороха, серо-розовый, лаванда, платина и даже айсберг, с зеленоватым оттенком. Когда я заходила туда последний раз, под хэштегом #GrannyHair было 200 тысяч снимков: молодые лица, седые прически и ни одной бабушки.
Я также обратила внимание, что мои ровесницы иногда очень изобретательно оттеняют свою седину: я видела женщину с короткой седой стрижкой и фиолетовыми прядями по краям. Иногда попадались прически с проблеском бирюзового или ярко-розовыми бликами. Некоторые делают плавный переход от седовато-серого до ослепительно белого. Может, мне тоже попробовать?
И тут до меня дошла абсурдность ситуации. Если миллионы людей красят волосы во все цвета радуги, которыми природа их не наделила, почему я запрещаю себе красить волосы в естественный цвет, который был дан мне при рождении? Мне совершенно не понравились те 10 сантиметров тусклой седины, которые удалось отрастить за 5 месяцев. Мой эксперимент провалился. Пора снова стать рыжей. Может, когда мне стукнет 80…
Моя шестилетняя внучка тоже рыжая, и я обожаю, когда нам говорят: «Она так на вас похожа! Один цвет волос!» И хотя у нее он свой, а у меня больше нет, я знаю, что между нами есть тайная связь: в душе мы обе рыжие.
