– Подожди, – она крепко сжала его ладонь. Ком подступил к горлу, но отступать было нельзя. – Присядь, нужно поговорить.
– Потом обсудим, – он улыбнулся как-то непривычно, чуждо. – Сейчас не до того.
– Нет, – она глубоко вдохнула, словно перед прыжком в воду. – Богдан… я хочу развестись.
В палате повисла тишина — только за окном щебетали воробьи. Марко застыл с сумкой в руках.
– Что за глупости? – Богдан опустился на край кровати.
– Я все понимаю, – слова, которые она прокручивала в голове бессонными ночами, вырвались стремительно и горячо. – Ты устал от меня. Я стала тебе обузой. Ты заслуживаешь другой жизни… нормальной…
– Мам… – сын порывисто шагнул к ней, но отец жестом остановил его.
– Договори, – тихо произнёс он.
– Я же вижу — ты изменился. Домой приходишь только переночевать. Всё время куда-то спешишь… светишься весь… Наверное, встретил кого-то. Это правильно…
Богдан молчал. Потом неспешно поднялся и прошёлся по палате. Остановился у окна.
– Так вот что… – проговорил он негромко и не оборачиваясь. – Вставай, поехали.
– Куда? – она растерялась.
– Увидишь сама.
Сын подвез кресло-каталку и помог ей пересесть. В коридоре пахло хлоркой и столовской кашей. Лариса махнула им на прощание рукой.
У входа стояла машина. Богдан сел рядом с ней и взял за руку — так же нежно, как когда-то в юности при первой встрече.
– Оксана… – сказал он почти шепотом. – Только не плачь сейчас, ладно?
Она кивнула и незаметно сжала в кармане заранее приготовленный платок. Машина тронулась и свернула на объездную дорогу.
– Это не дорога домой… – нахмурилась Оксана.
– Знаю.
За окном мелькали дачи, затем поля сменились жилыми домами. Неизвестное село — аккуратное и ухоженное: палисадники утопают в нарциссах, на веревках сушится бельё под солнцем.
Марко свернул к синему забору; калитка скрипнула приветливо и тепло.
«Как будто кадр из фильма», — подумала Оксана… И вдруг увидела Таню — та стояла на крыльце нарядная, с букетом первых тюльпанов в руках. Рядом переминался с ноги на ногу её сын с самодельной картиной наперевес.
— Что это всё значит? — растерянно посмотрела она на мужа.
— Новый дом… — Богдан мягко коснулся её плеча ладонью. — Наш общий дом… Ты ведь мечтала…
— Какой ещё дом?
— Пойдём — покажу всё сам…
Коляска легко въехала по пологому пандусу внутрь дома. Внутри пахло свежей древесиной и домашней выпечкой; солнечные лучи ложились пятнами на чистый пол и играли в занавесках у окна.
— Вот тут кухня — всё сделано низко для твоего удобства… Спальня там дальше… ванная оборудована специально…
Оксана молчала: лишь вертела головой по сторонам да разглядывала поручни вдоль стенок, широкие дверные проёмы да удобную мебель без острых углов…
— А теперь главное… — Богдан распахнул заднюю дверь дома настежь…
Сад раскинулся небольшой, но ухоженный до мелочей: молодые яблони уже покрылись первыми листочками; вдоль аккуратных мощёных дорожек зеленели грядки; а в дальнем углу уютно притулилась теплица с рассадой…
— Богдан… — она закрыла лицо руками от нахлынувших чувств… — Так вот где ты пропадал всё это время…
— Да… Мы тут всей компанией старались: Виктор проводку провёл как надо; Марко со своими помогал стены утеплять… Всё для тебя родная моя…
Оксана плакала навзрыд: слёзы текли по щекам ручьями… А он стоял перед её коляской на коленях и целовал её руки — тонкие руки с выступающими венами и обручальным кольцом болтающимся теперь на похудевшем пальце…
***
В старенькой записной книжке среди коробок с рассадой Оксана наткнулась на первую запись прошлым маем: «Переехали сегодня сюда… Богдан всё устроил как будто из кинофильма… А я ведь глупая думала тогда — разлюбил меня».
Она сидела у окна своей кухни — теперь уже действительно своей кухни! — перелистывая потрёпанные страницы дневника… За год произошло столько всего важного! Хорошо хоть записывала вовремя…
«Июнь: первый помидор из теплицы! Богдан смеётся надо мной: зелёный ещё совсем! А я уж неделю караулю его у окна».
«Август: внук нашёл ёжика среди малины! Теперь каждый вечер носит ему молоко потихоньку думая что никто не замечает».