Сайт для Вас!
— А если я просто встану и уйду? — голос Ганны прозвучал ровно, но как-то чуждо на фоне звона ложки о тарелку.
Тарас оторвался от супа, нахмурился.
— Опять собралась куда-то? — проворчал он. — У тебя же смена послезавтра. Или это очередной вечерний спектакль?
Ганна не спешила с ответом. Она сидела напротив, немного сутулясь, обхватив ладонями чашку с горячим чаем. В кухне витал запах лука и сырости. За закрытой дверью слышались детские голоса — дочь просила брата вернуть планшет, а тот привычно огрызался. Всё шло по заведённому кругу.
— Я не про истерику, Тарас. Я серьёзно говорю. Что если однажды просто исчезну? Скажу, что вышла за хлебом… и не вернусь.
Он усмехнулся, уткнувшись в экран телефона.
— Можешь даже не утруждаться объяснениями — искать не стану.
Она промолчала. Лишь перевела взгляд на окно, за которым вечер медленно опускался густой синевой. И в ту секунду она поняла: больше ничего не будет по-прежнему.
Он даже головы не поднял.
Позже, укладывая Милану спать, Ганна думала: могла бы закричать, разбить чашку или хлопнуть дверью напоследок. Но зачем? Он уже ушёл — просто физически остался в доме.
Тарас изменился постепенно. Не резко и внезапно, а будто старое пальто расползается по швам: незаметно сначала подкладка вылезает наружу… А потом ты вдруг понимаешь — это уже совсем другой человек.
Когда-то давно, ещё в той квартире на Василькове, он будил её ароматом поджаренного хлеба по утрам. Варил кофе в турке и тихо ворчал на шумный чайник, а она лежала под одеялом и смеялась про себя: вот оно — счастье.
А потом пришли ипотека, дети и работа без выходных. Он стал меньше смеяться и всё чаще задерживаться допоздна; его ответы сводились к «не сейчас» или «потом». Со временем он начал гасить экран телефона при её появлении в комнате. Его одежда перестала пахнуть знакомо… Даже дыхание стало каким-то нервным — словно ему было тесно рядом с ней.
Она всё замечала. Абсолютно всё. Но делала вид будто ничего не происходит.
До того самого вечера, когда Денис играл на телефоне Тараса в гостиной поближе к роутеру и протянул ей аппарат зарядить батарею. Она подключила кабель — экран вспыхнул уведомлением: «Ты пахнешь моими снами».
Ганна застыла на месте.
Она сразу не полезла читать дальше. Телефон остался дома случайно — Тарас был тогда на работе. Она приготовила ужин как обычно; уложила детей; перемыла посуду… Всё шло своим чередом до тех пор, пока она не оказалась одна в детской комнате с телефоном на коленях.
Пароль оказался простым — дата рождения Миланы с подписью “Ал.Втр”.
Сообщения были откровенными до боли: без намёков или флирта — только факты:
«Сегодня никак… Ганна что-то заподозрила… скажу про совещание… как обычно.»
«Ты даже представить себе не можешь, как мне хочется быть рядом… Эти дни с ней будто заключение… Я живу только тогда, когда ты рядом.»
Она перечитывала строки одну за другой так же сосредоточенно, как изучают формулы из учебника: механически запоминая каждую деталь… но внутри было пусто и глухо.
Рядом стоял стакан воды; она держалась за него обеими руками словно за спасательный круг среди штиля предательства.
Никаких слёз или истерик не последовало. Только твёрдое внутреннее решение: больше никогда не быть тенью самой себя; перестать растворяться в бытовых заботах и чужих ожиданиях; вспомнить о себе настоящей — живой женщине с желаниями и мечтами.
На следующее утро после почти бессонной ночи Ганна машинально сделала причёску перед зеркалом; достала из шкафа шарф цвета морской волны — тот самый забытый аксессуар из прошлой жизни… Хотелось хотя бы внешне отличаться от той опустошённой женщины внутри себя… Хотелось удержаться хоть за что-то настоящее…
Коллега по работе бросила взгляд:
— Ты прямо посвежела сегодня…
Ганна лишь улыбнулась ей в ответ без слов.
В тот день Тарас взглянул на неё иначе: чуть прищурившись спросил:
— А чего это ты нарядилась?
— Просто вспомнила вдруг… что я женщина,— спокойно ответила она ему.
Он пожал плечами и ушёл со словами о совещании. Она только отметила время: 19:40 вечера.
Позже вечером она открыла заметки на телефоне:
«Вторник 19:40 – снова ушёл из дома; трубку не берёт; вернулся 22:18; запах духов “Si”.»
С этого дня она начала вести записи ежедневно: скриншоты переписок; банковские транзакции; чеки из магазинов – всё складывалось аккуратно в отдельную папку… Спокойно и последовательно – так поступает человек без иллюзий… но с ясным пониманием конца пути…
Но страшнее всего оказалась вовсе не измена…
А молчание между ними двумя…
Его невозможно было сфотографировать или предъявить кому-либо как доказательство – но оно присутствовало во всём вокруг них… В каждом взгляде мимо глаз… В каждом ужине под звуки телевизора…
Тишина жила между ними постоянно…
Только дети иногда спрашивали:
— Мамочка… а вы с папой точно не поссорились?