У Оксанки были основания изменять мужу — и далеко не один.
Начать хотя бы с того, что он был старше её на восемнадцать лет. Когда она выходила за него замуж, мать осторожно намекала: мол, пройдет два десятка лет — и разница в возрасте станет ощутимой. Но тогда Оксанка была по уши влюблена и слушать ничего не желала. Василия она буквально увела из семьи — у него уже была жена и двое сыновей, так что история получилась совсем не безобидной. Но что уж теперь вспоминать — если на небесах ведут учет грехам, то ей уже сполна отплатили: пять поздних выкидышей — не каждая женщина такое выдержит. Видимо, в конце концов её пожалели: шестая беременность завершилась благополучно, и они получили то, о чём мечтали — дочку Ярину.
К тому же после свадьбы Василий вовсе не отказался от своей привычки заигрывать с аспирантками — это можно смело назвать вторым поводом. Оксанка понимала: перевоспитать мужа невозможно, и смирилась с этим. Но раны от каждой такой истории оставались внутри, особенно одна из них — когда она лежала в больнице на сохранении и всё равно потеряла ребёнка. Эти воспоминания время от времени давали о себе знать.
А третьей причиной стал Пётр — пройти мимо такого мужчины было просто невозможно. Высокий, кудрявый, с утончёнными чертами лица да ещё и настоящий художник. Оксанка пошла на курсы живописи просто от скуки, но уже в первый день её сердце дрогнуло при виде этого харизматичного преподавателя. Впрочем, она была далеко не единственной: на занятия ходили исключительно женщины, и каждая ловила каждое его слово.
Может быть, всё так бы и осталось платоничным увлечением — ничем особенным среди прочих учениц Оксанка уже давно не выделялась. В двадцать лет она была настоящей красавицей с бархатными глазами-оленёнка, но к пятидесяти от той красоты остались лишь лёгкие тени былого очарования. А он ведь моложе её на десять лет да ещё любимец публики — зачем ему такая женщина? Однако судьба распорядилась иначе: однажды Оксанка шла по улице и вдруг прямо перед ней рухнул цветочный горшок. Она испугалась, вскрикнула и поскользнувшись упала наземь. Кто-то сверху активно махал руками и что-то кричал ей вслед — но слов она разобрать не смогла. Пока приходила в себя и поднималась на ноги, из подъезда выскочил он сам — Пётр.
— Господи! Какой ужас! Простите меня! Я такой растяпа!
От неожиданности Оксанка рассмеялась – звонко и легко, как девочка.
— Пойдёмте ко мне наверх – дам вам специальные салфетки для пятен… И чаем напою заодно.
Но до чая дело так и не дошло – они бросились друг к другу без слов или объяснений. Это было сильнее их обоих – словно рок или последняя надежда.
И даже после этого случая Оксанка ни на что серьёзное не рассчитывала – воспринимала произошедшее как щедрый подарок судьбы: короткий миг счастья напоминал ей о том, что она всё ещё жива. Даже дочь это заметила.
— Мамуль… Ты чего это? Гормоны какие пьёшь? Прям помолодела! Или седину закрасила? Вчера ещё бабушка-бабушкой была… А сегодня прям Аленький цветочек!
Иногда слова дочери задевали сильнее любых измен мужа. Но к этому тоже пришлось привыкнуть – они слишком долго ждали ребёнка; Ярину попросту избаловали до крайности. И осознание этого пришло рано – лет в двенадцать девочка вытворяла такое, что родители краснели до ушей от стыда. Только вот перечить ей никто не решался – слишком хорошо она понимала свою ценность для них обоих и умело этим пользовалась: шантажировала уходом из дома при любом несогласии с ней.
Однажды даже действительно ушла – тогда Василий отвесил дочери пощёчину после того как та заявила: видеть его на выпускном вечере не желает – мол слишком старый! Как же они тогда испугались… Искали повсюду… Думали уже никогда больше её не увидят! Сейчас Ярина стала мягче характером… Но всё равно попробуй только скажи ей слово поперёк – сразу покажет зубы…