— Или ты себе кого-то нашла? – догадалась дочь, прищурившись. – Только смотри, папу не обижай.
Василий в последние годы сильно сдал. Два инфаркта не остановили его — он всё так же не расставался с сигаретами. Почти не покидал комнату, целыми днями уставившись в телевизор. Оксанку воспринимал как часть интерьера или прислугу. Единственной, кого он по-настоящему замечал, оставалась их дочь — его радость и гордость.
Оксанка, конечно, ничего дочери рассказывать не стала. Да и что тут скажешь — она была уверена: такого больше не повторится.
Но она ошиблась. Пётр позвонил уже на следующий день — номер отыскал в анкете у администратора.
— Приходи, – сказал он коротко.
И она пришла.
Прошло три месяца, когда он вдруг спросил:
— Что мне нужно сделать, чтобы ты ушла от мужа?
Оксанка посмотрела на Петра с недоверием — никак не могла понять, шутит он или говорит всерьёз.
— Я никому раньше такого не говорил, – признался он. – Но хочу видеть тебя своей женой.
Она попыталась перевести всё в шутку. Однако спустя пару месяцев Пётр снова задал тот же вопрос.
— Я не могу его бросить… Кто за ним будет ухаживать?
— Разве у него нет детей? Ваша дочка и сыновья…
— У каждого из них своя жизнь, – покачала головой Оксанка. – Ярина учится, мальчики давно обзавелись семьями — им сейчас совсем не до Василия. И потом… это предательство — оставить человека в таком состоянии.
Она подумала тогда: возможно, Василию осталось жить недолго… Но вслух этого говорить не стала. Пётр понял её без слов.
— Хорошо, – сказал он спокойно. – Я подожду столько, сколько потребуется.
Вести двойную жизнь оказалось непросто: вскоре Василий слёг окончательно и требовал постоянного ухода; дочка словно чувствовала неладное — то и дело расспрашивала мать о её исчезновениях; да и совесть терзала Оксанку — она понимала всю неправоту своих поступков… но остановиться уже не могла: во второй раз в жизни она полюбила по-настоящему и была готова идти на любые жертвы ради этого чувства.
Василий ничего не замечал. Впрочем, он давно перестал что-либо замечать вообще; порой Оксанке даже казалось: появись в доме другая женщина вместо неё — муж бы этого просто не заметил. А вот Ярина всё видела и слышала — выговаривала матери за несвоевременный обед или непостиранные вещи.
— Чем ты вообще занимаешься весь день? – возмущалась она. – Работаешь дома, папа у нас непритязательный… Неужели сериалы смотришь?
Оксанка терпела такие выпады годами… но вдруг сорвалась:
— Тебе уже двадцать лет! Неужели сама постирать неспособна?
Дочь сузила глаза — точь-в-точь как у матери — и фыркнула:
— А тебе пятьдесят! Сама пожила — теперь другим дай пожить!
Они молчали друг с другом целую неделю — такого ещё никогда прежде не случалось между ними. Даже Василий из своей комнаты почувствовал неладное: подозвал дочку к себе для разговора… После чего та подошла к матери просить прощения. А Оксанке многого было и не нужно: сама ведь всё это время мучилась душой…
Они помирились: Оксанка даже испекла любимый торт Ярины из детства — «Черепаху». А на следующий день дочь принесла ей подарок — новый смартфон.
— Такой дорогущий! Зачем мне это? – испугалась Оксанка.
— Ну как зачем? У него камера лучше работает да шустрее твой старый раза в три! Ты же жаловалась постоянно на тормоза…
Мать растрогалась до глубины души: значит всё-таки неплохую дочь воспитала…
— Только у меня там много нужного осталось… На старом телефоне… Как бы это всё сохранить?
Ярина закатила глаза:
— Мамуль… ну это же элементарно! Всё копируешь в облако и готово! Давай помогу тебе сама!
После этого случая обе стали мягче друг к другу: дочь внимательнее относилась к матери, а Оксанка старалась лишний раз её ни к чему не провоцировать или задевать зря.