Когда тишина стала невыносимой, я натянуто улыбнулась:
– Мама, не сердитесь, если что-то пошло не так. Это всё Тарас — он сам выбирал, сам покупал, сам привёз. Такой заботливый сын, давайте скажем ему спасибо.
Лариса замерла с вилкой в руке и кусочком сыра на ней, Кристина уставилась в тарелку, а Тарас поднял на меня взгляд — тяжёлый и полный обиды. Но за этой обидой я впервые увидела понимание: он осознал всё.
Он сам отменил поездку к своей матери после того, как я показала ему пустую страницу блокнота. Он понял: мой список — это цена его нерешительности, которую он больше не готов был платить.
Ужин быстро подошёл к концу — разговоры не складывались. Родные ушли почти сразу после трапезы, сославшись на усталость. Ни прощальных «до следующего раза», ни дежурных «всё было вкусно».
На прощание Лариса похлопала сына по плечу:
– Отдохни, сынок… что-то ты совсем вымотался.
Это была последняя колкая реплика — адресованная вовсе не ему.
Мы с Тарасом остались вдвоём среди немытой посуды и остатков дорогих блюд на столе. Он молча собирал тарелки и ставил их в раковину. Потом повернулся ко мне:
– Зачем ты так поступила?
– А как иначе, Тарас? Я пыталась говорить — ты не слушал. Теперь почувствовал.
Он ничего не ответил — просто отвернулся и включил воду.
Следующая неделя прошла под гнётом молчания: мы почти не разговаривали, ограничиваясь короткими фразами о быте. Напряжение будто повисло в воздухе квартиры.
Вечером в пятницу он подошёл ко мне — я поливала цветы. Видно было: подбирает слова с трудом.
– Владислава… может… на выходных… гости…
Я ничего не сказала. Поставила лейку на полку, подошла к комоду и достала кожаный блокнот с ручкой. Села за стол и открыла чистую страницу.
Он смотрел то на меня, то на пустой лист бумаги — в глазах мелькнула тревога. Он понял: это уже не угроза — лишь напоминание о границах.
Не говоря ни слова, он взял телефон и вышел на балкон, плотно прикрыв за собой дверь. Сквозь стекло я видела его силуэт: стоял спиной ко мне с телефоном у уха. Голос звучал уверенно и спокойно:
– Мамочка, привет… Да… В эти выходные мы едем к родителям Владиславы блины есть… Да-да, уже договорились… На следующие? Мамуль, давай созвонимся среди недели – решим… Всё хорошо… Пока.
Он вернулся в комнату молча – положил телефон на стол и прошёл мимо меня даже не взглянув.
Я убрала ручку с блокнотом обратно в ящик комода и направилась к холодильнику. Внутри всё те же банка рассола да пакет майонеза – но теперь эта пустота больше не давила; она стала символом освобождения.
Я взяла из вазочки большое красное яблоко – и впервые за долгое время улыбнулась по-настоящему.