— Екатерина, дорогая, я ведь говорила — деньги на хлеб лежат в конверте на холодильнике. А вы снова рассчитались своей карточкой!
Людмила стояла посреди кухни, сжимая в руках буханку хлеба, будто это была улика в серьёзном деле. Её голос дрожал от негодования, а в глазах блестели слёзы обиды. Екатерина застыла у плиты с половником в руке. Суп, который она только что помешивала, зашумел особенно громко в наступившей тишине.
Три месяца назад свекровь появилась у их двери с двумя чемоданами и выражением глубокой трагедии на лице. Квартиру у неё отобрал банк за долги по кредиту — очередная попытка «выгодно вложиться» закончилась крахом. Александр, её единственный сын, не смог оставить мать без крыши над головой. Тогда Екатерина сама предложила ей временно пожить у них — пока не найдётся выход из ситуации. Но как это часто бывает, временное затянулось.
— Людмила, я просто забыла про конверт, — спокойно произнесла Екатерина, оборачиваясь к свекрови. — Хлеб стоит восемьдесят гривен — не та сумма, из-за которой стоит поднимать шум.
— Не та сумма?! — голос Людмилы подскочил почти до визга. — Да я всю жизнь каждую копейку берегла! За каждый грош держалась! А вы тут деньгами разбрасываетесь! Неудивительно ещё, что своей квартиры до сих пор нет!
Эти слова повисли в воздухе как пощёчина. Щёки Екатерины вспыхнули от прилившей крови. Они с Александром уже пять лет снимали эту двухкомнатную квартиру и откладывали на первый взнос за своё жильё. Теперь же большая часть накоплений уходила на содержание свекрови — и при этом она ещё умудрялась их упрекать.
В этот момент щёлкнул замок входной двери: домой вернулся Александр. Высокий мужчина с немного сутулой спиной и вечным выражением виноватости сразу ощутил напряжённую атмосферу.
— Что произошло? — осторожно спросил он, снимая куртку.
— Сашенька! Сынок мой! — Людмила мгновенно переключилась на него своим ласковым тоном. — Я всего лишь сказала Екатерине о том, что оставила деньги на хлеб… А она всё равно купила за свои! Я ведь не нахлебница какая-то… Я тоже стараюсь внести свою лепту в общий бюджет!
Её «вклад» составлял пять тысяч гривен ежемесячно из двадцати тысяч пенсии; остальное шло на её личные нужды при том, что жила она полностью за счёт семьи. Но Александр вновь предпочёл не углубляться в подробности.
— Мам… Кать… давайте не будем спорить из-за таких пустяков… — пробормотал он и прошёл мимо женщин в комнату.
Екатерина прикусила губу от досады. Пустяки… Для него всё это всегда были мелочи: утренние наставления свекрови о том, как правильно варить кашу; вечерние придирки к пыли на полках; постоянные намёки на то, что она якобы «не такая» жена… Всё это для Александра было ничем не значащим фоном.
На следующее утро Екатерину разбудил аромат свежих блинов. Она вышла на кухню и увидела Людмилу у плиты: та ловко переворачивала идеально круглые золотистые блинчики. Александр уже сидел за столом и с удовольствием уплетал мамины кулинарные творения.
— Вот так-то лучше! Ешь-ешь сынок! Давно ты таких блинов не пробовал? — ворковала свекровь нежным голосом и подкладывала ему очередной блинчик. — Ты же с детства любишь такие: тоненькие-претоненькие да кружевные… На домашнем молочке делаю… Помнишь? Ты всегда просил со сладким клубничным вареньем?
Александр улыбался ей тепло и кивал головой; его глаза сияли детским восторгом воспоминаний. Екатерина присела за стол и потянулась к тарелке с блинами.
— А вам овсянку сварила я сегодня утром,— перехватила её руку Людмила.— Вы ведь следите за фигурой? Блины слишком калорийны для женщины вашего возраста… А вот овсянка на воде – самое то для стройности…
Екатерина посмотрела на тарелку с серой комковатой ка…