Это стало последней каплей. Екатерина вырвала платье из рук свекрови.
— Ваш дом? Это наш общий дом! Мы за него платим! Мы!
— А я, по-твоему, ничего не вношу? Я каждый месяц свои пять тысяч гривен отдаю!
— Пять тысяч? А аренда — тридцать! Плюс коммуналка, плюс продукты! Вы живёте за наш счёт и ещё смеете диктовать нам, как нам быть?
Людмила всхлипнула и прижала ладонь к груди.
— Александр! Сынок, иди сюда! — вскрикнула она.
Александр выбежал из кухни.
— Что произошло?
— Твоя жена… она сказала, что я обуза! Что мне здесь не место!
— Я такого не говорила! — возмутилась Екатерина.
— Катя, как ты могла? — с упрёком произнёс Александр. — Мама всю жизнь трудилась, одна меня растила…
— И что с того? Это даёт ей право копаться в моих вещах?
— Я вовсе не рылась! Хотела помочь!
— Мам… Катя… прошу вас…
Екатерина посмотрела на мужа. На его вечно виноватое выражение лица, на сутулую спину, на глаза, которые никогда не смотрят прямо. И вдруг поняла: он никогда не изменится. Он всегда будет идти по пути наименьшего сопротивления. А этот путь ведёт к безоговорочной поддержке матери.
— Знаете что? — произнесла она неожиданно спокойно. — Живите как хотите. Вместе.
Она прошла мимо них, взяла сумку и вышла за дверь. Александр окликнул её по имени, но она даже не обернулась.
Ночь Екатерина провела у подруги Оксаны. Та внимательно выслушала её рассказ, налила бокал вина и сказала:
— Катя… чего ты ждёшь? Маменькин сынок таким и останется. Либо смирись с этим, либо уходи.
— Но я его люблю…
— Любовь — это ведь не только слова и эмоции. Это ещё действия. Что он сделал ради вашей любви? Какой выбор он сделал?
Екатерина промолчала. Ответ был очевиден без слов.
Утром ей позвонил Александр.
— Катя… возвращайся домой. Мама обещала больше не трогать твои вещи.
— Саша… дело ведь совсем не в вещах.
— А в чём тогда?
— В том, что хозяйкой в нашем доме является твоя мама. А я там просто гостья… которую терпят из вежливости.
— Это неправда!
— Докажи это мне.
— Чем?
— Установи чёткие правила совместной жизни под одной крышей. Для всех нас — включая твою мать.
На другом конце провода повисло молчание.
— Катя… ну это же глупо…
— Нет, это необходимо. Или правила для всех — или меня больше нет рядом с вами.
Ты считаешь это шантажом?
Я пытаюсь сохранить наш брак, Саша… если тебе он ещё нужен…
Она завершила разговор первой.
Прошло два дня без звонков от него. На третий день пришло короткое сообщение: «Приезжай. Надо поговорить».
Вечером Екатерина вернулась домой. В квартире царила необычная тишина. Людмила сидела в кресле с каменным выражением лица; Александр нервно шагал туда-сюда по комнате.
Он начал первым:
― Я всё обдумал… И поговорил с агентом по недвижимости… Мы можем снять маме комнату отдельно… В другом районе города…
Людмила резко поднялась со своего места:
― Что?! Ты хочешь выставить родную мать?!
― Мам… это временно… Пока мы все не научимся жить вместе без конфликтов…
― Научимся?! Я тебя родила! Воспитала одна! Всю себя тебе отдала!
― И я благодарен тебе за всё это… Но у меня теперь есть жена… семья…
― Она тебе никакая семья! Она временная прихоть! А я навсегда!
Эти слова повисли тяжёлым грузом в воздухе. Лицо Александра побледнело от потрясения.
― Мама… как ты можешь такое говорить?..
― А что такого?! Говорю правду! Жёны приходят и уходят… а мать остаётся одна-единственная!
― Если ты действительно так считаешь… тогда тебе действительно лучше пожить отдельно…
В голосе Александра впервые прозвучала решимость и твёрдость; Екатерина услышала эту новую интонацию впервые за всё время их брака. Людмила отшатнулась словно от удара словами сына.
Она посмотрела на него как на предателя своего рода; затем перевела взгляд на Екатерину:
― Это всё из-за тебя!.. Ты его настроила против меня!
― Нет, Людмила… Вы сами сделали это своими руками: своим пренебрежением к чужим границам и стремлением всё контролировать вокруг себя…