– Ты же ее при всех унизила!
– Я лишь озвучила правду. Ей это не понравилось.
– Какую правду? Ты же обеспеченная! Тебе не жалко помочь семье?
– Ира, ты работаешь?
– Конечно, работаю!
– Какая у тебя зарплата?
– Да причем тут это…
– Сколько?
– Двадцать пять тысяч.
– За двадцать пять тысяч в месяц ты хочешь, чтобы я купила дачу за полтора миллиона. Это равно пятидесяти твоим зарплатам. И это без учета налогов и расходов на содержание.
– Ну… это же временно! Мы потом вернем!
– Когда потом? Через сколько лет?
Ирина замолчала.
– Тамара, ты что, такая скупая? Мы же семья!
– Семья – это я с Витей. А вы родственники. И каждый должен обеспечивать себя сам.
– Как ты можешь так говорить! – возмутилась Ирина. – Витя же не такая!
– Витя зарабатывает в три раза меньше меня. Если хочешь жить на его деньги – пожалуйста.
Вечером Владимир пришел весь измотанный.
– Тамара, мне мама звонила. Плакала. Говорила, что ты ее ненавидишь.
– Ненависти нет. Просто я не собираюсь всех содержать.
– Но она же моя мать…
– И что? Моя мама тоже живет на пенсию. И чувствует себя отлично.
– У твоей мамы квартира хорошая, район достойный…
– Потому что я помогла ей купить ее за свои деньги. Но я не покупала ей дачи, машины и путевки в санатории.
Владимир опустился на диван, положил голову в руки.
– Тамара, что мне делать? Они же меня съедят!
– А ты подумай: почему должна я работать на троих твоих родных?
– Ну не на троих…
– На четверых. Ты забыл про Алексея и его занятия криптовалютой.
– Он же мой племянник…
– Двадцать пять лет, взрослый мужчина. Пусть сам ищет работу.
– Но у него особые способности!
– Способности только тратить. К труду у него талант не очень.
На следующий день Тамара приняла решение. Она созвала семейное собрание. В их квартире собрался Владимир, его мама, сестра и племянник.
Тамара вышла в строгом костюме, аккуратно уложенная, с папкой документов в руках.
– Дорогие родственники, – начала она официальным тоном. – Я хочу прояснить наши отношения.
Все насторожились.
– За последние два года я вложила в вашу семью четыреста тридцать тысяч гривен. Вот подробный отчет. – Она положила на стол распечатку. – Кредит Ирины – тридцать тысяч. Ремонт после потопа – пятнадцать тысяч. Компьютер Алексею – восемьдесят тысяч. Путевка в санаторий – сорок тысяч. Дни рождения, подарки, мелкие расходы – остальное.
– И что? – пробурчала Ирина. – Ведь мы семья!
– Семья, – согласилась Тамара. – Но я не ваша семья. Я — семья Владимира. А вы пользуетесь тем, что он добрый человек и не умеет отказать.
– Как это не семья? – возмутилась Нина Павловна. – Ты же жена Вити!
– Именно. И я работаю на Витю и на себя. Не на вас.
– Ты просто скупая! – вскочил Алексей. – У тебя куча денег, а ты считаешь копейки!
Тамара холодно посмотрела на него.
– Алексей, ты когда-нибудь трудился?
– Трудился! Проходил практику в институте!
– Практика — не работа. Тебе платили?
– Ну… нет, но…
– Тогда лучше помолчи. Разговор взрослых.
Алексей покраснел, но промолчал.
– Итак, – продолжила Тамара. – Дачу я покупать не намерена. Больше никому из вас денег не дам. Если Владимир хочет помогать – пусть делает это из своей зарплаты.
– Витя! – взмолилась Нина Павловна. – Ты же не позволишь ей так обращаться со мной?
Владимир молчал, мучительно переживая.
– Объясню свою позицию, – сказала Тамара. – Нина Павловна, вам не девяносто. У вас есть квартира, пенсия и здоровье. Если нужна дача – продайте квартиру, купите поменьше или найдите подработку.
– В мои годы? Да ты что!
– Моя соседка в семьдесят пять лет работает консьержкой по ночам. Потому что внуку образование оплачивает.
– Я не собираюсь стать консьержкой!
– Тогда живите на пенсию и не требуйте дачу.
Тамара повернулась к Ирине.
– Ира, тебе пятьдесят. Двое взрослых детей. Если зарплаты не хватает – ищи вторую работу или учись на курсах, получай новую профессию.
– Легко сказать!
– Я в сорок начинала свой бизнес с нуля. Таскала коробки, в дождь стояла под навесом. Не умерла.
– У тебя талант к бизнесу!
– У меня талант к труду. Это другое.
Наконец Тамара посмотрела на Алексея.
– Ты, молодой человек, завтра идёшь искать работу. Любую. Хоть грузчиком, хоть курьером. Зарабатывай на свои увлечения.
– Я не буду грузчиком! У меня высшее образование!
– Образование даёт знания, а не освобождение от работы.
– Дядя Витя! – взмолился Алексей. – Скажи ей что-нибудь!
Владимир поднял голову. В глазах была и боль, и решимость.
– Тамара права, – тихо сказал он. – Я сам виноват. Позволил вам пользоваться собой.
– Витя! – ахнула мама. – Как ты можешь!
– Мам, мне сорок восемь. У меня своя семья. И я обязан в первую очередь заботиться о жене, а не о ваших прихотях.
– Прихотях? – вскрикнула Нина Павловна. – Я тебя растила!
– Я благодарен. Но это не значит, что должен содержать тебя всю жизнь.
Разгорелся скандал. Все кричали одновременно. Ирина обвиняла Тамару в разрушении семьи. Нина Павловна плакала и клялась, что умрёт от горя. Алексей бормотал что-то про жестокость и меркантильность.
Тамара спокойно убрала документы и ушла на кухню. Налила чай, села у окна. Слушала крики в гостиной и думала, что надо было сделать это раньше.
Через час родственники ушли. Хлопнули дверью, пообещав Владимиру больше с ним не общаться.
Владимир пришёл на кухню бледный и растерянный.
– Тамара, а если они действительно не станут со мной больше говорить?
– Станут. Через месяц, когда понадобятся деньги.
– А если нет?
Тамара посмотрела на мужа.
– Витя, хочешь всю жизнь работать на ваших родственников? Чтобы твоя мама ездили в санатории, сестра брала кредиты под твою гарантию, а племянник «творил» на твои деньги?
– Нет, – признался он. – Не хочу.
– Радуйся. Мы теперь свободны.
Но свобода далась не просто. Три месяца звонки продолжались. Нина Павловна рыдала в трубку, жаловалась на здоровье, клялась, что скоро умрёт от горя. Ирина то умоляла, то угрожала. Алексей рассуждал о семейных обязанностях и морали.
Тамара оставалась непреклонной. Владимир страдал, но держался.
Перелом наступил внезапно. Нина Павловна действительно заболела. Пневмония, госпитализация.
Владимир метался между работой и больницей. Тамара молча оплатила лекарства, которые не давали в больнице, наняла частную сиделку. Но денег не давала.
– Тамара, – однажды вечером сказал Владимир. – Мама говорит, что ты не приходишь её навещать.
– Не прихожу.
– Почему?
– Потому что она меня ненавидит. Зачем мне слушать оскорбления?
– Но она больна…
– Больна, но не молчит. Пусть сначала извинится, что называла меня жадной и черствой.
Владимир вздохнул.
– Она гордая. Не извинится.
– Тогда не пойду.
Но через неделю позвонила Ирина. Голос дрожал.
– Тамара, мама просит тебя приехать.
– Зачем?