— Спасибо тебе, доченька. Я бы сама никогда не решилась на такое… Мы ведь привыкли всё сносить молча. И сын у меня такой же — ни на что не жалуется.
— Одно дело — жаловаться, другое — отстаивать свои права, — заметила Оксана. — А ещё мы обязательно разберёмся с этой квитанцией. Никто не вправе заставлять вас платить за чужие ошибки.
С квитанцией действительно удалось разобраться — выяснилось, что это была ошибка, которую пообещали устранить в течение недели. Но Оксану задело другое: почему пожилых людей вынуждают сначала платить, а потом ждать возврата? Это ведь незаконно. — Многие пенсионеры просто не знают, что имеют право проверять начисления, — объяснила она Ганне. — И даже если пенсия задерживается, это не повод оставлять вас без средств к существованию.
— Я уже привыкла, — вздохнула женщина. — Когда живёшь одна, не остаётся сил бороться. Вроде и образование есть, а как до дела доходит — теряюсь.
Сантехники прибыли ровно в шесть вечера. Оксана успела вернуться с работы пораньше, чтобы помочь Ганне разобрать вещи, испорченные от протечки.
— А вы ей кто будете? — с подозрением спросил бригадир, коренастый мужчина лет пятидесяти с хмурым взглядом.
— Просто человек, — пожала плечами Оксана. Бригадир хмыкнул, но больше не расспрашивал. В процессе работы разговорились. Оказалось, он знал Ганну ещё со времён Союза.
— Моя мама с ней на хлебозаводе трудилась, — рассказал он, чиня трубы. — Эх, Ганна, если бы знал, что это ваша квартира — давно бы всё сделал. Почему не позвонили?
— Да неудобно как-то… — смутилась она. — У всех свои заботы.
— Вот вам и поколение, — покачал головой бригадир, глядя на Оксану. — Лучше будут сидеть в сырости и молчать, чем попросят помощи. А ведь мой отец хорошо знал её мужа Владимира. Вместе служили.
— На войне? — удивилась Оксана.
— В Афганистане, — коротко ответил он. — Ганна, а где сейчас ваш сын?
— В городе живёт, — вздохнула она. — Инженером работает. Тяжело ему сейчас, но держится. А внучка вот в институт собирается…
К девяти вечера работы по трубам завершили: течь устранили, а повреждённые участки пола временно укрепили. Однако вопрос с покрытием остался открытым.
— В субботу приеду, — пообещал бригадир. — Привезу остатки линолеума с другого объекта — всё равно выбрасывать собирались. Может, и сын мой подъедет: он полы умеет стелить.
— Как же вас отблагодарить? — растрогалась Ганна. — У меня и денег-то…
— Да бросьте! Какие могут быть счёты между своими? Ваш Владимир для моего отца многое сделал…
Когда мастера ушли, Ганна долго сидела в тишине.
— Знаешь… — наконец проговорила она Оксане, — я думала, все забыли… А выходит, помнят. И про Владимира помнят… и про меня…
— Иногда общее прошлое важнее родства по крови, — тихо сказала Оксана.
— Спасибо тебе, доченька… Если бы не ты… — она не договорила фразу до конца: глаза её наполнились слезами.
В субботу Оксана пришла помогать с ремонтом. Принесла старые обои из своей квартиры и пришла не одна — с Максимом из магазина, который вызвался помочь.
— Полы стелить умею, — сказал он после осмотра комнаты. — Отец у меня плотником был — научил.
Максим оказался немногословным человеком, но трудился усердно и сосредоточенно. Пока Юрий с сыном Денисом заканчивали работы по трубам, Оксана с Максимом занялись полом и стенами. К вечеру комната преобразилась: от сырости и плесени не осталось ни следа; пол был покрыт новым линолеумом (пусть и из разных кусков), а стены украшали свежие обои.
— Какая красота! — восхищалась Ганна, оглядывая обновлённую комнату. — Как новенькая! Даже лучше прежнего! Чем же мне вас отблагодарить?
— Чай с вареньем подойдёт вполне, — улыбнулся Максим. — Больше ничего не нужно.
За чаем он неожиданно предложил:
— Ганна, а хотите немного подработать у нас в магазине? Нам нужен человек для приёма товара и проверки накладных. Всего пару часов в день – будет прибавка к пенсии.
— Правда? Неужели? — обрадовалась она. — Я ведь всю жизнь с бумагами работала! И накладные знаю как свои пять пальцев!
— Вот и отлично тогда, — кивнул Максим. — Приходите в понедельник – поговорим с директором. Он давно ищет кого-то надёжного: молодёжь ненадёжная нынче – сегодня пришёл работать, завтра уже ушёл.
Оксана удивлённо посмотрела на Максима: она даже представить не могла раньше, что за его молчаливостью скрывается такое доброе сердце.
Когда все разошлись по домам, Ганна достала из старого серванта потёртую деревянную шкатулку и вынула оттуда антикварную серебряную брошь с голубым камнем.
— Это мне ещё бабушка передала… фамильная вещь… очень старая… Хочу отдать её тебе…
— Что вы такое говорите?! Ганна! Я не могу принять такую драгоценность! Это же семейная реликвия…
— Именно потому тебе её и дарю… Ты за эти дни стала мне ближе многих родных… Знаешь… когда-то у меня была дочка… Она умерла ещё маленькой от скарлатины… А ты так на неё похожа – те же рыжие волосы копной да веснушки… И характер такой же – упрямый да справедливый…