— Кристина, вы на связи? — голос в трубке дрожал, будто женщина сдерживала слёзы. — Это соседка Мелании, Параскева. У нас тут беда…
Кристина оторвалась от стиральной машины и вытерла руки о полотенце. После изнурительной двенадцатичасовой смены в больнице ей меньше всего хотелось погружаться в чужие заботы. Особенно если они касались прошлого, которое она пыталась стереть из памяти уже восемь лет.
— Я вас слушаю.
— Захар умер. Ваш бывший… ну… — женщина запнулась. — В общем, три дня назад сердце не выдержало. А Мелания совсем спилась, дочку бросила. Александра её зовут, одиннадцать лет девочке. Завтра приедет опека, хотят забрать в интернат. А я подумала — может быть, вы…
Телефон выскользнул из рук и с глухим стуком ударился об кафельный пол. Кристина смотрела на треснувший экран, а в голове звучало одно: «Захар умер». Мужчина, с которым она провела шесть лет жизни и родила сына — ушёл навсегда. И где-то есть ещё одна девочка — его дочь.
— Мам, что случилось? — в кухню заглянул Богдан, четырнадцатилетний подросток, уже переросший мать на полголовы.
— Ничего страшного, Богданчик. Телефон уронила. — Кристина подняла трубку и попыталась её включить. Экран мигнул один раз и потух окончательно.
Как рассказать сыну? Как объяснить ему то, что у его отца была другая семья и ещё одна дочь? Конечно же он знал об этом… Но знать теоретически и столкнуться с этим лицом к лицу — совершенно разные вещи.
— Мне нужно съездить… по делам рабочим, — солгала Кристина не моргнув глазом. — В соседний городок надо смотаться. Может быть, останешься у бабушки?
— Мамуль, мне ж не пять лет уже. Справлюсь сам. — Богдан пожал плечами с показной лёгкостью, но глаза выдавали тревогу: он чувствовал фальшь.
Кристина не сомкнула глаз до самого утра. Лежала в темноте и вспоминала всё подряд: Захара с его обещаниями вечной любви; Захара, который ушёл к молодой секретарше едва сыну исполнилось шесть; Захара, который потом иногда звонил ребёнку… всё реже и реже.
А теперь появилась Александра: одиннадцать лет от роду и никого рядом кроме пьющей мачехи.
Утром Кристина подошла к заведующей с просьбой дать выходной по семейным обстоятельствам. Придумывать оправдания становилось всё проще с каждым разом.
Дорога до Кременчуга заняла два часа на автобусе. Кристина устроилась у окна и смотрела на унылые октябрьские поля за стеклом автобуса. Что чувствует ребёнок в тот момент, когда осознаёт: остался совсем один? О чём думала она сама тогда… когда ей было десять и родители погибли в автокатастрофе?
«Не всем детям повезло», — мысленно произнесла она себе под нос. «Не каждому достаётся бабушка с добрым сердцем». А если у Александры вообще никого нет? Если детдом для неё действительно единственный путь?
Но ведь есть она сама… Кристина… Бывшая жена того самого мужчины… Может быть…
— Да это же безумие! — неожиданно вслух сказала она себе под нос так громко, что мужчина напротив удивлённо поднял брови.
— Что я творю вообще?.. Зачем еду?..