В тот вечер Тамара задумчиво перелистывала альбом, когда вдруг зазвонил телефон. На его экране высветился знакомый номер колл-центра.
— Да? — голос её дрогнул.
Она вслушивалась, и мир вокруг потускнел. Игорь получил сильный удар током на заводе — ожоги, кома, состояние критическое. Тамара бросила альбом, схватила пальто и поспешила к машине. Адрес больницы она записала дрожащей рукой.
По пути она попыталась дозвониться Надежде Петровне. Та не отвечала — видимо, до сих пор злилась после их последней ссоры. Они поругались, когда мать потребовала у Игоря деньги на машину, а он вместо этого приобрёл Тамаре швейную машинку. Надежда Петровна обвинила Тамару, хотя та не вмешивалась в эти вопросы.
— Ну что там? — наконец прозвучал холодный и резкий голос свекрови.
— Надежда Петровна, случилась беда! — Тамара едва сдерживала слёзы.
Она рассказала про происшествие и назвала адрес. Свекровь ахнула и пообещала приехать с мужем.
В больнице Тамара не сразу заметила, что выбежала в домашнем свитере и тапочках. Её трясло от волнения.
— Вы его супруга? — спросила медсестра.
— Нет… — Тамара запнулась. — Мы живём вместе.
— Тогда ждите, — ответили ей. — Пускать разрешено только близких родственников.
Тамара умоляла, но её не пропустили. Когда прибыли родители Игоря, Надежда Петровна прошла мимо, словно Тамары не было, и скрылась за дверью вместе с медсестрой. Тамара осталась сидеть в коридоре, уставившись в пол.
Через семь часов Игорь скончался, так и не придя в сознание. Врачи сделали всё возможное, но ожоги оказались слишком тяжёлыми.
После похорон Тамара словно утонула в пустоте. Родители Игоря держались обособленно, не желая делить с ней своё горе. Она осталась в их с Игорём квартире, и тишина нависала давящей тяжестью. Детей у них не было, даже собаку завести не удалось — у Игоря была аллергия. Ничего живого, что напоминало бы о нём, не осталось. Даже шитьё перестало приносить радость — игла дрожала в её руках.