В среду вечером Богдан чувствовал себя на высоте. Всё прошло как по маслу: сделка закрыта, руководство довольно. Он развалился на раскладушке, закинув ноги на столик, и набрал номер друга.
— Да, Ярослав, берём лодку побольше! Рыбалка будет — загляденье! И Оксанку прихватим, пусть уху варит, пока мужики делом заняты!
Оксанка стояла в дверях. Лицо её было непроницаемым, без эмоций. Только глаза — холодные и уставшие — светились каким-то тихим пониманием, словно она наконец увидела всё как есть.
Когда он завершил разговор, она подошла ближе.
— Богдан.
Он не поднял головы.
— Что?
— Ещё раз при друзьях скажешь обо мне что-то унизительное — я расскажу им, почему ты уже год спишь на этой железной штуке, — голос её звучал спокойно и уверенно. — Хочешь проверить?
Он вскинул взгляд. В нём мелькнула тень — не злость, а замешательство. Она не кричала, не устраивала сцен и истерик. Просто произнесла это. И он понял: это не угроза. Это приговор.
— Ты… совсем рехнулась? — попытался усмехнуться он.
— Нет, Богдан. Я просто проснулась.
Он хотел выкрикнуть что-то в ответ — но слова застряли в горле. То внутреннее давление, которым он всегда подавлял её волю,— больше не срабатывало. Впервые.
Прошла неделя. Он передвигался по дому осторожно, будто ступал по тонкому льду. Не отпускал шуток и язвительных замечаний. Старался вернуть прежний уклад жизни, но она уже существовала в другой реальности. Она продолжала готовить еду и убирать дом; отвечала коротко и сухо — но каждое её движение говорило о власти над ситуацией, а не о покорности.
В четверг она подошла к нему и ровным голосом произнесла:
— В субботу пригласим друзей. Я пиццу испеку. Давно никто не собирался.
Он тут же решил: сломалась. Сдалась под напором повседневности и кастрюльного дыма.
— Отлично! — отозвался он с экрана телефона даже не глядя на неё.— Как раз расскажу ребятам про то, как уделал нового начальника!
Он самодовольно усмехнулся себе под нос: всё возвращается на круги своя.
Наступила суббота.
Всё шло привычным чередом: весёлые разговоры, бокалы вина звенели от смеха гостей; музыка заполняла комнату вкусами еды и теплом общения. Оксанка была воплощением гостеприимства: наливала напитки гостям, приносила салфетки с улыбкой на лице — лёгкой и непринуждённой, будто ничего особенного никогда между ними не происходило.
Богдан был доволен до предела: жизнь снова текла по знакомому руслу; друзья слушали его истории с интересом и смеялись в нужных местах; он жестикулировал так энергично во время рассказа очередной байки о работе, что бокалы подпрыгивали от ударов стола локтями.
Оксанка сидела рядом с ним с той самой мягкой улыбкой на лице — той самой тёплой домашней улыбкой из прошлого… когда они ещё были счастливы вместе… или казались такими…
Когда шум за столом начал стихать под тяжестью еды и вина, она подняла бокал:
— Друзья мои… можно буквально минутку внимания? — сказала она негромко.
Разговоры оборвались сразу же; все обратили к ней лица с ожиданием чего-то приятного или забавного. Богдан уже предвкушал похвалу в свой адрес: может быть даже тост за него – «нашего весёлого Богдана».
— Просто хотела сказать… как я горжусь своим мужем…
Он выпрямился в кресле чуть выше обычного – готовый принимать овации с достоинством победителя жизни.
— Он такой сильный человек… ведь далеко не каждый мужчина способен так достойно справляться с… ну скажем так… деликатными проблемами…
Наступила пауза. Галина хихикнула неловко; Ярослав кашлянул сухо в кулак – воздух вдруг стал другим…
— Это требует настоящего мужества… Регулярные визиты к врачам… обследования… постоянное напряжение… А он держится! Шутит! Даже надо мной иногда подтрунивает… Наверное так себе настроение поднимает…
Она посмотрела прямо ему в глаза – нежно улыбаясь так искренне… что стало страшно от этой ласки…
Смех мгновенно исчез из комнаты – будто выключили звук одним щелчком пальцев… Повисло напряжение перед бурей… Никто больше ни ел ни пил – только взгляды метались между сияющей Оксанкой и побледневшим Богданом…
Богдан застыл… Щёки его вспыхнули жаром стыда… Он вдруг осознал: тот мир где он был главным героем анекдотов – исчез навсегда… Теперь смеются уже не над ней – над ним…
Она посмотрела ему прямо в лицо:
— Просто хотела поделиться тем… какой у меня герой дома живёт… — сказала она тихо и легко коснулась губами его макушки…
Этот поцелуй прозвучал как финальная точка всего их брака… как камень над могилой их отношений…
Когда последний гость вышел за порог квартиры и дверь щёлкнула за ним – этот звук разлетелся эхом по комнате словно треснувший фарфор…
Богдан остался сидеть неподвижно…
Мир вокруг него рухнул окончательно – а куда идти дальше он уже не знал…