— Я хочу понять, почему вы так поступаете со МНОЙ?! — впервые говорю без крика. Тон ровный, но каждое слово словно ударяет.
Тамара Сергеевна нарочито шумно ставит посуду в раковину.
— Если что-то не устраивает — уходи, — резко заявляет она.
Мгновение тишины, затем — пустота. Я нахожусь рядом с мужчинами, которые не поддерживают меня, но и не отпускают. Время словно остановилось — её слова зависли в воздухе.
Все трое в одной комнате. Холод и напряжённость, как в операционной.
— Хорошо, — произношу удивительно спокойно. — Тогда я ухожу.
— Марина, подожди, — Игорь смотрит на меня искренне, впервые за долгое время. Но, кажется, уже слишком поздно.
Я быстро собираю вещи, будто всегда готовилась к этому. Платье, несколько книг, документы. Телефон с разбитым экраном.
Уходя, слышу, как свекровь начинает плакать.
Не оборачиваюсь.
ТЁМНОЕ ВРЕМЯ СУТОК.
Я сижу на скамейке в парке, зима, мороз щиплет уши, и это жжение приятно согревает.
Вокруг никого знакомого.
Звоню маме.
— Мам, я…
Чувствую, как слёзы наворачиваются. С трудом произношу:
— Я ушла.
В ответ — тишина. Потом короткое:
— Правильно, дочка.
Прошёл месяц.
Игорь приходит ко мне.
— Марина, я ошибался, пожалуйста, вернись.
Он стоит в моей новой жизни — небольшой съёмной квартире в Первомайске, недалеко от вокзала.
— Без тебя всё разрушилось, — его голос лишён жизни, будто он постарел на годы. — Мама больна, давление скачет, я не справляюсь…
Я слушаю и вдруг понимаю — снова «мама», снова «надо».
— Игорь, уходи, — усталость пронизывает меня.
— Марина, ну…
Я больше не хочу быть твоей тенью.
— Мне нужно научиться жить для себя, Серёжа.
Что было дальше?
Он ещё несколько раз пытался вернуть меня.
С цветами, извинениями, уверяя:
— Мама больше не будет вмешиваться.
Но она не в силах измениться: её природа — жить чужой жизнью.
А он не готов перестать быть сыном, даже став мужем.
Сейчас я иду домой по весенним лужам.