У меня появилась новая работа, устоявшийся распорядок и чашка ароматного чая с мёдом.
Впервые за долгие годы гнетущая тишина не внушает страха.
Это моя свобода быть искренней.
Свобода слушать собственные мысли, желания и наконец позволить себе им доверять.
Раньше я ошибочно думала, что уют — это только пледы и ароматная выпечка с корицей.
На самом деле уют — это возможность самой определять, сколько соли положить в суп.
И если кто-то решит нарушить это право — я знаю, как поступить. *** В один из дней, когда небо щедро осыпало землю крупными снежинками, напоминавшими о детстве, я вернулась домой немного раньше обычного. В воздухе витал аромат мятного настоя, смешанный с чувством чужого волнения.
Свекровь сидела на кухне, опираясь рукой на лицо — в её взгляде читалась печаль, словно она созерцала разбитые надежды юности. Увидев меня, она сразу пришла в себя:
– Опять задержалась на работе? Ты же обещала приготовить курицу!
Боже… Про себя я лишь закатила глаза — сколько можно повторять одно и то же? Вслух же тихо пробормотала извинения, не желая вступать в спор.
Вечер прошёл по привычному сценарию: свекровь указывала, где лежат вилки, когда развешивать постиранное бельё, в каком углу искать молоко — казалось, она знала мои мысли наперёд…
Муж появился перед самым ужином. Промокший до ниток, смущённый, с отсутствующим взглядом. Едва сняв шапку, он сразу спросил:
– Мам, что сегодня на ужин?
Холод пробежал по спине. Он даже не поинтересовался, как прошёл мой день… Ни единого вопроса — словно я здесь чужая, а не жена.
– Марин, а помнишь, завтра годовщина? – неожиданно произнёс он, глядя в кружку, будто в ней хранились ответы на все семейные вопросы.
Я кивнула в знак согласия.
– Есть идеи, как отметим?
– Ой, конечно! — сразу перебила его мать. — Игорь с детства обожает заливное — обязательно нужно его приготовить! И Наташу с пятого этажа пригласим, она всегда придумывает такой интересный салат…
Я почувствовала, как сжимаю кулаки, но стараюсь держать себя в руках. Незаметно, почти незримо, моя семья превращается… в их семью, где для меня не находится места.
На следующий день я целенаправленно задержалась на работе. Страх возвращения домой преследовал меня весь день — я знала, что там меня не ждут, а лишь сверяют по расписанию. В подъезде стоял запах кошачьей мочи и пирогов из соседней квартиры на Первомайской. Знакомого, родного аромата не было.
– И снова опоздала! — свекровь встретила меня у порога, даже не поздоровавшись.
В голове появилось желание просто рухнуть на пол и лежать так — до весны, до новой жизни, до свежего воздуха… Но я лишь сняла пальто и направилась мыть бесконечную гору посуды.
– Серёжа уже поел, я ему разогрела.
Он сидел в гостиной, улыбаясь матери. На меня — ни малейшего внимания. Внутри меня словно звучит безмолвный крик, но, похоже, его никто не слышит.
В ту ночь сон долго не приходил. Я перебирала в памяти последние дни — ни одного собственного решения, ни малейшей радости, ни привычного ощущения уюта. Семья, в которой для меня не осталось места.
Все чаще появлялись мысли: А что, если я уйду? Кто станет меня искать? Хоть кто-нибудь будет по мне скучать?
В ответ — лишь безмолвие.
В следующие выходные я случайно услышала разговор свекрови и мужа на кухне:
– Она тебе не пара. Всё не так, как должно быть. Отпусти её…
Я застыла за дверью, вцепившись в косяк, чтобы не рухнуть. В этот момент сердце разрывалось на части. Конфликт, тлеющий годами, вспыхнул с новой силой. Я живу здесь словно на птичьих правах. От меня не ждут любви — лишь послушания. Разве можно так продолжать?!
Вечером, впервые за долгое время, я решилась заговорить.
– Серёжа, как ты считаешь, мы вообще семья?
Он посмотрел на меня с непониманием, не улавливая сути моего вопроса, и развёл руками.
– Без мамы мы не семья, — тихо ответил он.
В этот момент что-то внутри меня окончательно сломалось. *** Я стояла, прижавшись к окну, наблюдая за светящимися окнами соседних домов. Где-то слышался смех, где-то за столом разгорался спор, кто-то просто смотрел телевизор, приветливо махал рукой ребёнку, выглядывающему в окно… А в моей душе… Пустота.
Внутри словно лежал камень. Он давил настолько сильно, что говорить становилось сложно. Вспомнилось, как в детстве я потерялась в заснеженном лесу: вокруг был лишь белоснежный покров, всё казалось одинаковым, слышалось только собственное дыхание. Сейчас ощущалось то же самое, но этот холод проникал глубоко внутрь меня.