— Мошенники? — Ольга рассмеялась, но смех её звучал злобно.
— Срочно? — переспросила Наталья Сергеевна, ощущая, как тревога усиливается. — Оля, это тревожный знак. Давай хотя бы юриста возьмём?
— Не вмешивайся! — рявкнула Ольга и повесила трубку.
Наталья Сергеевна осталась сидеть, уставившись на телефон, будто он мог подсказать решение. Она понимала упрямство Ольги, но ситуация была слишком опасной. Немедленно она набрала своего знакомого — опытного риелтора Владимира, который не раз выручал её в трудных обстоятельствах.
— Ты серьёзно, Наташ, три миллиона гривен за однокомнатную? — нахмурился Владимир, выслушав её. — Это классический развод. Скорее всего, это мошенники. Они заманивают высокой ценой, дают задаток или заставляют подписывать поддельные бумаги, а потом исчезают. Поговори с Ольгой, убедись в этом.
— Я пыталась, — вздохнула Наталья Сергеевна. — Она не слушает, игнорирует звонки и сообщения. Что теперь делать?
— Попробуй через кого-то другого, — посоветовал Владимир. — Может, Игорь сможет с ней связаться? Или какая-то подруга?
Наталья Сергеевна связалась с Игорем, но даже он не сумел прорваться к сестре. Ольга перестала брать трубку, не открывала дверь, когда мать приезжала. Наталья Сергеевна ощущала свою беспомощность. Она представляла, как Ольга подписывает бумаги с подозрительными людьми, теряя всё, что у неё было. Но что она могла предпринять, если дочь отталкивала её на каждом шагу? ***
Прошло почти два месяца после того разговора. Наталья Сергеевна продолжала работать, но каждый день казался испытанием. Она звонила Ольге, писала сообщения, но дочь упорно игнорировала её. Даже Игорь, пытавшийся связаться с сестрой, получал лишь короткие ответы: «Я занята». Наталья Сергеевна чувствовала приближение беды, но не знала, как её избежать.
Однажды утром, когда она пила кофе перед работой, зазвучал звонок. На экране высветилось имя Ольги. Наталья Сергеевна схватила телефон, ожидая очередных упрёков, но вместо этого услышала всхлипы.
— Мам, меня обманули, — голос Ольги дрожал. — Я осталась без квартиры… и без денег.
Наталья Сергеевна застыла. Хуже всего страхи подтвердились.
— Оля, что произошло? — спросила она, стараясь сохранить спокойствие, хотя внутри бурлила тревога.
— Я подписала документы, — всхлипывала Ольга. — Они дали часть денег, сказали, что остальное переведут позже. А потом… квартира перестала быть моей. Они исчезли.
Наталья Сергеевна закрыла глаза, чувствуя, как слёзы подступают к горлу. Она знала, что так и будет, но от этого не становилось легче. Ольга осталась без жилья с маленькой Настей, аренда съедала все её накопления.
— Олечка, приезжайте ко мне, — твёрдо сказала она. — С Настей. Вы будете жить у меня.
— Мам, я… — Ольга замялась, но затем тихо добавила: — Спасибо.
Через два дня Ольга с Настей переехали в двушку Натальи Сергеевны. Квартира стала тесной: Настя спала на раскладном диване, а Ольга — на старом матрасе в гостиной. Наталья Сергеевна старалась создать им удобство, но Ольга оставалась холодна. Она редко вступала в разговор, избегала взгляда матери, и каждый её жест был наполнен напряжением.
Однако случались и светлые моменты. Настя, как и прежде, радовала бабушку. Она рисовала рисунки, пела песенки и однажды, обняв Наталью Сергеевну, произнесла: «Бабуль, ты самая лучшая». Эти слова были как лекарство для души. Ради Насти, ради надежды, что Ольга когда-нибудь поймёт её, Наталья Сергеевна продолжала трудиться, искать новые сделки, копить на квартиру, которая могла бы стать новым домом для дочери.
Однажды вечером, когда Настя уже спала, Ольга неожиданно подошла к матери, сидевшей за столом с бумагами.
— Мам, — тихо произнесла она, — я… прости. Я ошибалась.
Наталья Сергеевна посмотрела на дочь, чувствуя, как слёзы вновь наворачиваются. Это были первые слова примирения за долгие годы.
— Ничего, Олечка, — ответила она, улыбаясь. — Мы справимся. Вместе.
Она не знала, что преподнесёт будущее, но в этот момент в её сердце разгорелась искра надежды. Возможно, им ещё удастся стать настоящей семьёй.
***