Проснувшись утром, Настя сразу почувствовала, что что-то не так. В избе не было ни отца, ни матери, ни братьев с сёстрами — лишь бабушка возилась у печи. А ведь отец обещал взять её с собой на покос! «Всё равно пойду!» — твёрдо решила Настя, но на всякий случай спросила у бабушки, голос у неё был сипловат от сна:
— Бабуль, а где все?
Бабушка Лариса Ивановна, ловко управляя ухватом у печи, ответила:
— Все разошлись по делам. Отец ушёл на дальний покос, мать с младенцем на ферму, старший брат убежал с ребятами на рыбалку. Твоя сестра тоже не простаивает — пошла с девчонками на колхозный огород работать, зарабатывает на новый наряд.
— А яяяя???? — возмутилась Настя и, кружась возле бабушки, чуть не сбила её с ног. — Папа обещал взять меня косить, я хотела там ягод нарвать на варенье, как он любит — черничное и брусничное!
— Отойди немного, ишь как распрыгалась… — строго сказала бабушка, проверяя котелок с кашей. — Он не взял тебя, потому что ты так сладко спала. Папа долго смотрел на тебя и сказал: «Дочка моя, наверное, седьмой сон видит, не стану будить.» И ушёл.
— Я его догоню! — оживилась Настя и сразу начала собираться.
— Кудаыы??? — встревожилась бабушка. — Одна через лес не пойдёшь! Забыла, кто в нашем лесу водится? Жить надоело?!
Но Настя только повторяла:
— Я папе обещала варенье! Со мной ничего не случится — быстро через лес пробегу! Тропинка одна, я её знаю!
— Нельзя! Не пустишь! Лучше помоги мне по хозяйству, морковку в огороде пора выдергивать — вот тебе работа! Настя! — бабушка бегала за девочкой по избе, но не могла догнать её быстрые детские ножки.
Ловко увернувшись, Настя успела сделать пару глотков воды из черпака, схватила лепёшку на бегу и запихнула её в приготовленный заранее туесок.
— Не волнуйся, бабушка! Вернусь с папой вечером! — сказала она и, подхватив башмачки, выскочила на улицу, побежала босиком к воротам. Только отойдя дальше по пыльной дороге, надела обувь, а бабушка осталась позади с криками.
В тот день отец отправлялся на дальний покос и обещал взять с собой Настю — дочка настояла на этом. Дорога была далёкой и трудной, через лес, а участок для покоса — болотистый и покрытый кочками. Но что колхоз выделил, то и было; у других не лучше. Зато на этих болотах и кочках отлично росла черника, брусника и голубика. Комаров и мошек тоже хватало. Поэтому Настя и хотела пойти с отцом, чтобы набрать туесок ягод — и не боялась назойливой мошкары, ведь планировала сварить варенье, а из остатков испечь пирог для любимого папы. Отец тяжело трудился с утра до ночи, несмотря на паховую грыжу, полученную от тяжёлой работы. Настя старалась во всём угодить ему, искала способы порадовать и окружала заботой с детства. Их любовь была такой сильной, что никто из братьев и сестёр не ревновал — вся семья жила в атмосфере искреннего и глубокого чувства.
Настя покинула пределы Славуты и направилась к лесу. Её путь пролегал через поле. На колее, протоптанной колхозными тракторами, отчётливо виднелись следы гусениц. Трава между колеями ещё была покрыта росой. Высокая рожь местами превосходила Настю по росту и источала приятный аромат: одновременно запах подсохшей травы и бочки с зерном, которым девочка иногда кормила кур.
Смешанный лес выглядел довольно приветливо. Настя остановилась и решила перед заходом съесть лепёшку, чтобы не отвлекаться от голода в пути. Она уже шла около тридцати минут и окончательно проснулась.
«А там, в густом лесу, прячется ото всех Паша», — подумала Настя, устремив свои большие глаза на спокойный лес. Первые сомнения закрались в её душу — стоит ли игра свеч? Если встретится с Пашей, вряд ли выйдет живой… Долгие годы в деревне ходили слухи о ней… Нехорошие сплетни. В памяти Насти всплыли детали.
Паша жила в лесу совсем одна. Люди изгнали её туда своей жестокостью. Мстила Паша долго: похищала детей и собак, пугала сборщиков ягод, причиняла разные беды — так говорили в деревне. Старожилы рассказывали:
— Когда отец умер, у его детей закончилась нормальная жизнь. Мать их сломалась — начала пить, с чужими мужиками водиться, бабы приходили и били её, а она отходила и снова за своё бралась. Детям тоже доставалось из-за мамы: везде гнали их, обзывали, шпыняли все, от мала до велика. Бедные ходили неприкаянные и голодные, одежда их была вся оборванная, сами грязные, неумытые. Девочка была постарше, лет восемь-девять, мальчик — около четырёх.
Бабушка Лариса Ивановна прервала рассказ, чтобы удобнее устроиться на печи. Настя смотрела на неё своими большими ясными глазами, как два василька. Хоть и слышала историю раз двадцать, всё равно боялась.
— Бабушка, а правда ли люди тогда были такими злыми? — спросила Настя, приподнимаясь на лавке, помогая бабушке укрыться.