Настя присела под дерево. Что она липкая и босая — это не беда… Но с такой ногой куда идти? Лодыжка опухла, и она не знала, куда дальше направиться — раньше в этой части леса она не бывала. Деревья вокруг были старые и мрачные, а впереди настолько сгущался сумрак, что казалось, он стелется по земле. Девочка расплакалась. Позже она удивлялась, откуда в их лесах взялась такая птица — раньше подобных она не встречала.
Настя начала бродить по лесу. Медленно, с усилием преодолевая жгучую боль, она проваливалась в большие лужи, выползала из них и снова ковыляла. Когда силы почти покинули её, Настя заметила то ли избушку, то ли землянку и рухнула неподалёку, потеряв сознание от боли.
Она очнулась, когда страшная старуха с длинным носом и отвратительными бородавками на нём подхватила её под мышки и потащила в сторону избушки. Сердце девочки замерло от страха — Баба Яга нашлась! Паша! Лучше бы она утонула в болоте, чем встретить такую смерть! Хриплым, лающим голосом женщина сказала:
— Чуть тебя не поймала, девочка. Теперь всё…
Оказалось, Настя не потеряла способность говорить. Она услышала лишь два слова: «поймала» и «всё». Ребёнок заплакал во всё горло. Сил вырваться у неё не было, да и убежать не представлялось возможным — нога почти не слушалась. Паша, тяжело дыша, затащила девочку в избушку и уложила на кровать, устланную мхом. Сама старуха села рядом и слушала её плач.
— Будешь плакать — прекрати, уши уже заложило от твоих воплей. Что с ногой, девочка?
— Я… оступилась… — задыхаясь, ответила Настя, — на болоте… потом начала тонуть.
Паша дала ей воды из грубо вырезанной деревянной кружки. Настя жадно пила. Старуха умыла её лицо и руки, протёрла больную ногу и внимательно осмотрела, покачав седой головой.
— А кто же ты, дитя? С такой ногой далеко не уйдёшь.
— Тятина…
— Где именно? В Славуте? Как мог твой тятя отпустить тебя одну в лес?
— Он на покосе, а я сбежала к нему из дома. Хотела нарвать брусники, пока он косит… Нарвала, но все ягоды растеряла…
— А где этот покос?
— Там, где колхозникам выделили, далеко, на болотах перед Затокой.
— Знаю те места, недалеко от меня. Вот что… Останься здесь, я тебя на всякий случай запру. Схожу к твоему отцу, а ты жди и никуда не уходи, поняла?
Настя послушно кивнула. Страх перед Пашей всё ещё сковывал её, и в детской голове мелькнула мысль, что бабка может уйти за дровами, чтобы изжарить её. Но выбора не было. Девочка осталась ждать, сообщив старухе своё имя и имя «тяти».
Паша подняла валявшийся неподалёку туесок Насти, высыпала из него горсть раздавленных ягод. Туесок был грязный, и бабулька вымыла его в ручье.
Мужики были сильно удивлены, когда увидели Пашу живой. Одни отступали и пытались прогнать её, но старуха всё же выяснила, кто из них отец Насти. Она объяснила ситуацию, как могла, а туесок Насти послужил доказательством. Некоторые мужики думали, что она хочет заманить их в лес и даже предлагали избить её косами.
Прошёл чуть больше часа… Всё это время Настя скулила в углу и, от нечего делать, рассматривала скромное жилище Паши, принюхивалась к связкам трав, развешенным под потолком. Когда на пороге появились отец и ещё один мужчина, девочка снова заплакала — от радости, что её спасли. Никто из взрослых не поблагодарил старуху, торопясь уйти. В суматохе об этом забыли… Но Настя, оглянувшись из-за отцовского плеча, спросила с опозданием:
— Бабушка, а как вас зовут?
— Паша… — прошептала старуха. Деревья и птицы подхватили её имя: Па-ша… ша… ша…