Повисла тишина. Тамара медленно опустила чашку на стол.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь.
— Тама, прошу, давай без игр. Мама сказала…
— А, — Тамара кивнула и обратила взгляд к свекрови. — Нина Петровна что-то слышала?
В ее голосе не было ни страха, ни растерянности. Лишь легкая усталость.
— Я услышала твой утренний разговор, — наклонилась вперед Нина Петровна. — Ты говорила, что не можешь больше так жить, что Владимир ничего не знает, и если узнает — не выдержит. О чем это, если не о любовнике?
— О любовнике? — Тамара удивленно приподняла брови. — Серьезно?
— А о чем еще может идти речь?
Тамара глубоко вздохнула и достала телефон.
— Владимир, хочешь взглянуть на ту переписку, о которой упоминала твоя мама?
Она разблокировала экран и протянула мужу.
— Вот здесь. Переписка с Ольгой.
Владимир взял телефон, и Нина Петровна тут же приблизилась к нему.
— Читай вслух, — потребовала она.
— Ольга, я больше не могу так жить, — медленно произнёс Владимир. — Мне необходимо принять решение, но я боюсь. Владимир ничего не подозревает, но если он узнает…
Владимир замер и посмотрел на жену.
— Узнает что?
— Читай дальше, — тихо сказала Тамара.
— …если он узнает, что у меня рак, он не переживет. Ты знаешь, насколько болезненно он воспринимает любые проблемы со здоровьем близких. А я хочу сначала начать лечение, разобраться в прогнозах, а потом уже говорить с ним.
Владимир побледнел и уронил телефон на стол.
— Что? — выдохнул он.
— Рак молочной железы, — спокойно произнесла Тамара. — Вторая стадия. Обнаружили три недели назад.
— Почему ты не сказала мне раньше?
— Потому что знаю тебя. Помнишь, как ты реагировал, когда у меня подозревали аппендицит? Ты не сомкнул глаз трое суток, сбросил пять килограммов за неделю. А тут…
Владимир поднялся и начал ходить по кухне.
— Боже мой… Тама, как ты могла скрывать это?
— Я хотела сначала проконсультироваться с онкологом, понять схему лечения. Завтра у меня встреча. После нее и расскажу тебе всё.
Нина Петровна сидела, ощущая, как её мир рушится. Рак. У невестки рак. А она обвиняла её в измене.
— Прости, — выдавила она. — Я не знала…