Когда семейные узы становятся оковами, а любовь матери превращается в инструмент давления, порой единственно верное решение выглядит самым безжалостным.
Глава 1. Крик души
— Если уйдёшь — забудь, что у тебя есть сын!
Эти слова Тараса Шиманского гремели в моей голове, пока я стояла в прихожей с чемоданом. Из-за двери своей комнаты выглядывал десятилетний Степан Коваленко — глаза его были полны слёз и растерянности.
— Мама… — прошептал он, но Тарас Шиманский резко оттолкнул его назад.
— Иди к себе! Взрослые разговаривают!
Сердце моё разрывалось. Двадцать лет брака привели меня к этому рубежу — выбору между самоуважением и сыном. Он знал, как ранить больнее всего. Он всегда знал.
— Ты правда думаешь, что суд оставит ребёнка женщине без работы? — продолжал он с ледяной интонацией. — У меня бизнес, жильё, нужные знакомства. А у тебя? Диплом учительницы и наивные мечты?
Я крепче сжала ручку чемодана. За окном моросил октябрьский дождь — казалось, даже небо оплакивало мою боль. В одном он был прав: формально все козыри были на его стороне. Его строительная фирма процветала, просторная квартира в центре была записана на него, а связи в судебных кругах действительно имелись.
— Подумай хорошенько, Оксана Назаренко… — голос его стал почти нежным, что пугало куда сильнее прежних выкриков. — Ну зачем тебе всё это? Мы ведь живём нормально. Да, бывают ссоры… Но разве не у всех?
«Нормально» означало для него возвращения домой навеселе и крики по пустякам. «Нормально» было тогда, когда я находила переписки с другими женщинами в его телефоне и слышала: «Это по работе». «Нормально» заключалось в тотальном контроле над деньгами и отчётах за каждую потраченную гривну.
Но самое страшное было то, что всё это происходило при Степане.
Глава 2. Цена свободы
В ту промозглую ночь я ушла к своей сестре Лесе Мельник. В её маленькой квартире на окраине мы просидели до рассвета на кухне: я рассказывала ей то, о чём молчала годами.
— Лен… почему ты ничего не говорила? — Леся гладила меня по волосам так же нежно, как когда-то в детстве. — Я ведь чувствовала неладное… но думала…
— Что я просто капризная? Что у меня есть семья, ребёнок и крыша над головой – а я ещё жалуюсь?
Леся болезненно поморщилась: да, именно так она и считала раньше – как все остальные вокруг нас. Тарас Шиманский умел создавать образ идеального мужа: обаятельный на людях, внимательный супруг и щедрый отец семейства. Он дарил мне цветы ко дню рождения перед друзьями восхищался моими пирогами и рассказывал всем о том, какая у него умная жена.
А дома… дома он становился другим человеком – жестоким и властным.
Телефон звонил всю ночь напролёт: Тарас названивал каждые полчаса – переходя от угроз к слезливым извинениям; от ярости до притворного раскаяния. Я выключила звук вызовов – но экран продолжал мигать вновь и вновь.
Утром пришли сообщения от Степана: «Мама… папа плачет… Вернись домой».
Это ранило сильнее всего остального – ведь для сына я оставалась просто мамой… которая вдруг исчезла из дома без объяснений и оставила его одного рядом с плачущим отцом.
— Я найду работу… — сказала я Лесе за завтраком решительно. — Сниму комнату… начну бороться за право быть рядом со Степаном через суд.
— Леночка… это займёт много времени и сил… И главное – это может сильно травмировать самого ребёнка…
Я понимала это прекрасно… Но не знала тогда ещё одного: Тарас уже начал действовать по своему плану.
Глава 3. Игра на выживание
Прошла неделя – и стало ясно: он не просто угрожал словами – он перешёл к действиям.
Моё резюме словно растворилось в воздухе – ни один работодатель не проявил интереса ко мне как кандидату. В трёх учебных заведениях мне мягко отказали под предлогом отсутствия вакансий; только в четвёртой завуч решилась сказать правду:
— Оксана Назаренко… скажу вам как женщина женщине: ваш муж обзвонил все школы района… Говорил странные вещи… Что вы нестабильны психически… Что бросили сына… И можете представлять опасность для детей…
Я почувствовала себя так, будто земля внезапно исчезла из-под ног…