— Ну вот и началось! Семейный скандал! Женский мятеж! — с усмешкой бросил Игорь.
— Именно так, — подтвердила я. — Бунт. Собирайте вещи. Оба.
Игорь с Данилом тут же притихли. С лица Игоря исчезла насмешка.
— Ты это всерьез? — переспросил Данил.
— Более чем, — ответила я спокойно.
— Но Игорь — мой товарищ! — попытался оправдаться муж. — Я не могу просто выставить его на улицу!
— А я могу, — отрезала я. — Как хозяйка этой квартиры. И тебя вместе с ним тоже. Так что решай сам. Только учти: обратно дороги не будет, назад не пущу.
Игорь метнул в мою сторону презрительный взгляд и поднялся с места. Лицо налилось краской, лоб блестел от пота, а глаза сузились и стали злыми.
— Ну ты и истеричка, конечно, — процедил он сквозь зубы. — Данил, пошли отсюда. Найдём нормальное жильё. Она ещё сама приползёт на коленях извиняться. Сейчас таких одиноких женщин полно — только намекни, сразу к тебе липнут.
Данил задержал на мне взгляд: долгий, тяжелый… Будто хотел что-то сказать или объяснить без слов. Но я так и не поняла смысла этого взгляда. Потом он поднялся и молча последовал за Игорем, словно привязанный щенок.
Хлопнула дверь входная. От этого звука дрогнула фиалка на подоконнике и уронила лепесток.
С тех пор минуло трое суток. Данил так и не появился – вероятно, Игорь держал его под контролем и не позволял выходить на связь. Но под вечер третьего дня он всё же позвонил – похоже, тайком от своего «влиятельного» друга.
— Оксана… — произнёс он тихо, голос дрожал как у ребёнка после шалости: будто разбил мамину любимую вазу и теперь не знал, как всё исправить. — Оксана… Я был неправ… Игорь уже нашёл себе комнату… Можно мне вернуться?
За окном моросил мелкий октябрьский дождик; город за стеклом выглядел размытым пятном акварели – будто кто-то провёл по нему мокрым рукавом.
— Нет, нельзя, — сказала я спокойно. — Я подала документы на развод.
Он долго молчал; настолько долго, что мне даже показалось: связь прервалась… Но потом в трубке послышалось его неровное дыхание – частое и прерывистое… Он всхлипывал…
Больше Данил не звонил ни разу – видимо, испугался показаться слабаком или «подкаблучником» перед своими приятелями…