Ирина стояла у раковины, уже в третий раз протирая одну и ту же чашку.
Позади неё Алексей ходил между столом и холодильником, его шаги громко отдавались по линолеуму. — Как насчёт денег? — он остановился, скрестив руки на груди. — Сразу после продажи я заберу половину своей части.
Чашка едва не выскользнула из рук, и Ирина с трудом удержала её. — Чьей частью? — она медленно обернулась. — Алексей, это квартира бабушки.
Она завещала мне долю ещё до нашей свадьбы. — И что с того? — пожал он плечами. — Мы женаты уже восемь лет.
По закону половина твоего — моя.
Ирина смотрела на супруга и не могла узнать его.
Привычные черты вдруг стали чужими и суровыми.
Складка между бровей, которую раньше она находила забавной, теперь делала его похожим на человека, решившего идти до конца. — Ты серьёзно? — пересохло в горле. — После всего, что мои родители для нас сделали? — Это бизнес, Ира.
Ничего личного. *** «Это бизнес» — слова мужа не выходили у неё из головы.
Ирина села на табурет, всё ещё вертя в руках кухонное полотенце.
Память невольно вернула образ восьмилетней давности.
Их свадьба была скромной — они расписались в Нежине и посидели в кафе с близкими.
Тогда Алексей шептал ей на ухо: «Главное, что мы вместе, остальное наживём».
После банкета они вернулись в съёмную однокомнатную квартиру на окраине, где еле помещалась кровать и шкаф. — Пап, мы справимся, — убеждала Ирина отца спустя три месяца после свадьбы, когда он приехал с предложением. — Зачем нам с мамой торчать в Переяславе? — Владимир Иванович отодвинул чашку. — Квартира всё равно наша общая.
Поживёте там пока, накопите на первый взнос.
А мы в Приморске устроимся, там и так половину времени проводим.
Ирина помнила тот день — за полгода до свадьбы они с родителями оформляли наследство.
После ухода бабушки трёхкомнатная квартира в хорошем районе досталась им в равных долях.
Отец тогда сказал: «Это твоё приданое, доченька.
Пусть будет твоей опорой».
Алексей молчал, лишь сжимал руку Ирины под столом.
Он согласился без возражений — из душной съёмной однушки в просторную трёшку.
Когда его мать узнала о переезде, тут же позвонила: — Сынок, раз появились деньги, мне бы на лекарства… — привычная просьба, которую Ирина слышала минимум раз в месяц.
Пять лет они откладывали каждую зарплату.
В семье родилась дочка.
Мама Ирины приезжала помогать с Настенькой, когда та появилась на свет, привозила домашние заготовки и пакеты с продуктами. «Вы копите, копите, не тратьтесь на ерунду», — повторяла она, выгружая очередную сумку.
Когда наконец была куплена своя квартира, родительскую решили сдавать.
Ирина предложила отцу: — Давайте поделим так — вам две трети дохода, мне треть.
Честно и справедливо. — Доченька, бери всё себе, нам пенсии хватает, — отец отмахнулся, но Ирина настояла на равном распределении.
Теперь, глядя на Алексея, который листал что-то в телефоне — явно статьи про раздел имущества — она думала: неужели он забыл все эти годы?
Как родители отказались от Переяслава ради них?
Или для него это всегда была просто удача, которой нужно воспользоваться? *** В тот вторник Ирина как раз готовила обед, когда раздался звонок.
На экране высветилось «Наталья Сергеевна». — Ира, я больше не могу! — голос соседки дрожал от возмущения. — Третью ночь подряд у ваших квартирантов гулянка!
Музыка до четырёх утра, крики, смех!
Вчера вызывала полицию — они притихли на час и снова начали!
Ирина вздохнула, прижимая телефон к плечу, пока нарезала морковь для супа.
Квартиранты съехали месяц назад, новые поселились через агентство — молодая пара, на вид приличные. — Извините, Наталья Сергеевна.
Я сегодня же приеду и разберусь. — Да быстрее решайте!
У меня внук к ЕГЭ готовится, а тут такое!
Ирина выключила плиту и накрыла кастрюлю крышкой.
Написала Алексею, что задержится, и отправилась в родительскую квартиру.
Он ответил смайликом.
Через два часа она стояла у двери, за которой прошло её детство.
Дверь была приоткрыта — замок сломан.
Ирина толкнула её и застыла на пороге.
Прихожая встретила её грязными следами на некогда светлом линолеуме.
В гостиной картина оказалась ещё хуже: диван провалился посередине.
На обоях виднелись следы от обуви, тёмные пятна, а местами обои были сорваны.