Вечером её телефон буквально разрывался от звонков. Владислав, его мать, а также его сестра звонили без остановки — то пытались запугать, то переходили к уговорам. Оксана отключила звук и перебралась спать в спальню бабушки, укутавшись в её одеяло, которое по-прежнему хранило родной аромат.
Проснувшись утром с ясной головой и твёрдым решением, она сразу же вызвала слесаря для замены замков. Следующим шагом был звонок юристу — пора было начинать бракоразводный процесс.
К обеду новые замки уже были установлены. В это время приехал Владислав. Он настойчиво звонил в домофон, затем начал стучать по двери.
— Оксана, открой! Давай поговорим спокойно! Я один, без мамы!
Она подошла ближе к двери, но не собиралась открывать.
— Говори отсюда. Я слушаю.
— Ну открой же! Люди смотрят!
— Либо говори прямо сейчас, либо уходи.
Он помолчал немного и заговорил тише:
— Оксан… ну чего ты как ребёнок? Все вспылили… Прости нас. Мама тоже просит прощения. Давай всё забудем и продолжим жить вместе.
— А «вместе» — это как? Вы снова въезжаете сюда, начинаете ремонт и выбрасываете всё то, что было дорого моей бабушке?
— Да мы ж не всё выбрасываем… Что-то можно оставить. Несколько вещей — на память.
Оксана усмехнулась — он так ничего и не понял.
— Владислав, скоро получишь бумаги о разводе. Не мешай мне больше жить своей жизнью.
— Ты серьёзно? Из-за квартиры готова разрушить брак?
— Не из-за квартиры. А потому что ты показал своё настоящее лицо. И лицо своей матери тоже. Этого достаточно.
— Ты ещё пожалеешь! — закричал он с яростью. — Сидеть тебе одной в этой своей драгоценной квартире! Пыль будешь сдувать со старья до самой старости!
— Может быть, — ответила она спокойно. — Но это будет моя жизнь и мой выбор.
Она отошла от двери и оставила его кричать в пустоту подъезда. Спустя полчаса хлопнула дверца машины во дворе — он уехал.
Процедура развода прошла быстро и неожиданно спокойно. Видимо, Виктория всё же проконсультировалась с настоящими юристами и поняла: никаких прав на квартиру у них нет. Владислав ещё пару раз пытался встретиться или поговорить с ней лично, но Оксана была непреклонна.
Через три месяца она сделала лёгкий косметический ремонт в квартире. Не тот грандиозный «евроремонт», который планировала Виктория со сносом стен и полной переделкой интерьера; нет — Оксана просто обновила обои на те же самые оттенки, что когда-то выбирала бабушка, покрыла лаком старый паркет для устранения скрипа и аккуратно восстановила сервант. Квартира преобразилась внешне, но сохранила свою душу и атмосферу прошлого.
Когда работы были завершены, она пригласила подруг бабушки на чайный вечерок. Три пожилые женщины собрались в обновлённой гостиной: пили чай из знакомого сервиза и делились воспоминаниями о прошлом.
— Роксолана бы тобой гордилась, — сказала одна из них по имени Тамара. — Она всегда говорила: «Моя Оксанка крепкая девочка… Себя в обиду не даст».
— Помню-помню… Как она переживала перед твоей свадьбой… Всё повторяла: «Что-то мне этот Владислав не нравится… А уж его мамаша вообще та ещё особа». Как чувствовала… Царствие ей небесное…
Оксана улыбнулась тепло: бабушка действительно всегда чувствовала людей лучше всех вокруг неё.
После того как гости ушли домой, она медленно прошлась по комнатам квартиры: касалась ладонью знакомых предметов интерьера – вышитых картин на стенах, фикуса у окна, серванта с посудой – всё оставалось на своих местах; всё дышало памятью и любовью тех лет… И никто уже не мог отнять у неё этого чувства принадлежности дому.
Подойдя к окну, она посмотрела вниз во двор – возле подъезда стояла знакомая машина; за рулём сидел Владислав рядом с матерью Викторией – они оживлённо разговаривали между собой; женщина жестикулировала руками особенно активно… Затем оба подняли глаза вверх – прямо на её окно…
Оксана молча задвинула штору – пусть смотрят сколько угодно… Пусть строят планы или затаивают обиды – теперь это никак её не касалось…
Она включила старенький виниловый проигрыватель бабушки – тот самый аппарат Виктория тоже хотела выбросить при переезде… Заиграла тихая мелодия – любимый бабушкин вечерний вальс… Оксана устроилась в кресле под пледом и закрыла глаза…
Теперь это был её дом… Её пространство… И только это имело значение…
Конечно же бывали минуты сомнений… Особенно вечерами… Когда тишина наполняла квартиру до краёв… Тогда Оксане приходили мысли: а вдруг она действительно поступила эгоистично? Может быть стоило уступить хоть немного?..