В такие моменты мне хотелось напомнить, что в её молодости муж трудился на износ, берясь за любую подработку, а она спокойно оставалась дома. Но я снова промолчала. Как всегда.
Надя была личностью весьма колоритной. Волосы она красила в вызывающе-рыжий оттенок, предпочитала одежду с хищными принтами и была уверена, что разбирается абсолютно во всём — от детской психологии до глобальных политических процессов. Однако её истинным даром было умение повернуть любую ситуацию так, чтобы оказаться правой.
— Ты ведь сама говорила, что машина для всех! — это был её любимый козырь. — А я тебе кто? Не своя разве?
Подобными словами Надя оправдывала любые свои действия. Она настаивала, чтобы я варила кашу по утрам — якобы она не выносит запах жареных яиц. Мыть полы следовало исключительно вручную: «так чище», утверждала она…
По выходным мне приходилось готовить полноценный обед: приезжала Кристина с супругом и тремя детьми. Моя зарплата шла на общие расходы семьи, тогда как доход Ярослава и пенсия Нади оставались при них.
Теперь же она просто забрала мою машину себе, даже не задавшись вопросом, как я буду ездить по делам и зарабатывать те самые деньги, которые мы потом вместе тратим.
Я вызвала такси, но всё равно опоздала в налоговую.
— Приём документов завершён, — сообщила сотрудница с таким видом, будто именно я испортила ей утро.
— Но прошло всего несколько минут…
— Вы не успели вовремя, — резко ответила она и отвернулась к компьютеру.
Обратно пришлось идти пешком несколько километров. Лил дождь; туфли промокли насквозь, макияж размазался по лицу, волосы прилипли к щекам. В сумке звонил телефон — конечно же Арсен. Я проигнорировала вызов.
Дома Надя стояла у плиты в моем фартуке — том самом подарке от Оксанки на новоселье.
— Что это ты вся как мокрая курица? — оценивающе посмотрела она на меня сверху вниз.
— Пешком шла… Отнесла документы в налоговую… Но опоздала… — устало сняла я мокрую обувь.