— Это дом, возведённый на мои средства. Проданную дачу, видимо, ты забыла, а я — нет. Поэтому повторяю: в моём жилище именно я распоряжаюсь.
— Андрей, ты слышишь? — возмутилась Тамара Ивановна, повернувшись к сыну. — Ты это допустишь?
Он оторвал взгляд от чашки, словно школьник, пойманный на списывании.
— Мам… Ольга права. Нам самим решать, как жить.
— Вот как, — холодно ответила свекровь. — Понятно.
Спустя три дня Тамара Ивановна уехала. Без скандала и прощальных слов. Просто собрала вещи и сообщила, что «поживёт пока у подруги».
Ольга стояла на крыльце, когда машина свернула с дороги. Сердце билось — не от радости, а от горечи. В таких битвах никто не выходит победителем.
Весь вечер Андрей молчал. Перед сном тихо произнёс:
— Ты не обиделась, что я не вмешался раньше?
Ольга уставилась в потолок.
— Обиделась. Но теперь поняла: если я сама не постою за себя — никто не станет меня защищать.
Он обнял её за плечи.
— Давай теперь вместе. Только мы двое. Без гостей… по крайней мере до осени.
Она впервые за долгое время искренне улыбнулась.
Прошло чуть более двух месяцев. Лето выдалось знойным, словно небо решило компенсировать Ольге всё пережитое. Дом наполнился спокойной, размеренной жизнью: утренний кофе на веранде, неспешные беседы по вечерам, зелень, раскинувшаяся вдоль забора, словно символ умиротворения и уюта. Ни перестановок, ни неожиданностей.
Андрей тоже словно преобразился — стал внимательнее, чаще интересовался мнением Ольги, советовался. Иногда даже признавал, что мама была «слишком настойчива». Ольга не комментировала. Просто ценила тишину. Ей её так не хватало.
Но покой, как известно, недолговечен.
В воскресенье утром, когда Ольга только включила ноутбук, чтобы разобрать накопившиеся письма за неделю, зазвонил домофон.
— Кто-то пришёл? — удивилась она, выглянув в окно.
Андрей пожал плечами и отправился открывать. Через минуту на пороге появилась… она. Тамара Ивановна. В ярко-красной куртке, с двумя чемоданами и тяжелым взглядом.
— Ну здравствуйте, дети, — сухо произнесла она. — Вот и вернулась. Надеюсь, не прогоните мать в такое время?
Ольга будто проглотила осколок льда. В груди всё сжалось.
— Вы ведь уезжали… — начала она, не находя иного ответа.
— Уезжала — да. Но временно. Подруга заболела, съём жилья дорогой, да и одна я себе не доверяю. Врачи подозревают гипертонию, давление скачет. Вдруг что-то случится? У вас здесь — дом, место, сын рядом. Вот и решила — вернуться.
Она переступила порог, не дождавшись ответа.
Андрей снова молчал. Ольга вгляделась в его лицо — и не увидела ничего. Ни возмущения, ни решимости, ни мужества.
«Вот и всё», — пронеслось в голове. — «Начинается снова».
⸻
Сначала свекровь заняла гостевую комнату. Затем вытащила из чемодана чайник, прихватки и свою любимую скатерть — «а то у вас слишком пусто». Через три дня она уже активно «занималась бытом» — переставляла обувь в прихожей, вытирала пыль с полок Ольги и звонила соседкам, приглашая «на чай».
— Ты должна понимать, — говорил Андрей по вечерам, — ей нелегко. Она одинока, возраст, здоровье… Пожалей её немного.
— А кто пожалеет меня? — спрашивала Ольга. — Я опять ощущаю себя чужой в собственном доме. И ты, как всегда, ничего не предпринимаешь.
Он вздыхал, чесал затылок, но дальше слов не шёл. Конфликта он по-прежнему боялся больше всего.
Ольга старалась держать себя в руках. Глубоко дышала. Принимала валерьянку. Уходила на долгие прогулки, лишь бы избежать встречи с Тамарой Ивановной. Но терпение — ресурс ограниченный.
Однажды, вернувшись с работы, она обнаружила, что её любимое кресло, которое с таким трудом выбирала, стоит не в углу гостиной, а вынесено в коридор.
— Что это? — с трудом сдерживая голос, спросила она.
— Мешало, — ответила свекровь. — Проход неудобен. Я его заменила. Кстати, кресло твёрдое, сидеть в нём вредно для спины. У меня есть медицинский журнал — хочешь, дам почитать?
— Нет, спасибо. Верните кресло на место.
— Почему ты так раздражена? — удивилась Тамара Ивановна. — Мы же семья.
— Семья? — Ольга выпрямилась. — Тогда, как член семьи, вы обязаны уважать личные границы. А вы… хозяйничаете здесь, словно это ваш дом.
— Я и есть дома! — громко ответила свекровь. — Это жилище моего сына. И ты, девочка, не забывай, кому обязана!
— Я? — Ольга рассмеялась. — Этот дом построен на деньги от продажи бабушкиной дачи. Или вы позабыли?
— Зато руки были Андреевы! Он строил, он таскал! А ты только распоряжалась и выбирала подушки под цвет штор.
— Хватит! — Ольга сжала кулаки. — Отныне это мой дом. И он больше не будет санаторием для вашей самодеятельности.
Андрей вошёл в комнату, услышав крик.