— Что? — обернулась она.
— Может, поговорим спокойно? Попробуем найти общее решение?
Кристина перевела взгляд с мужа на брата, затем — на его жену и мать. Все ждали её реакции. В комнате повисло напряжённое молчание.
— Денис, — произнесла она негромко. — А ты готов ещё один год во всём себе отказывать, лишь бы содержать их? Готов отказаться от собственного дома, от детей, от нормальной жизни?
Денис не произнёс ни слова.
— Вот и я не хочу этого, — сказала Кристина и направилась дальше.
Позади доносился приглушённый разговор — Антон что-то говорил маме, Ульяна пыталась успокоить Тараса. Но вникать в слова не хотелось. Единственное желание — тишина.
В своей комнате Кристина устроилась у окна, глядя во двор. Внизу играли дети, жизнь шла своим чередом. А здесь, в этих стенах, рушилось то, что они строили годами.
Телефон завибрировал — пришло сообщение от подруги: «Как ты? Давно не общались».
Кристина набрала ответ: «Сложно. Выгоняю брата с семьёй».
Ответ пришёл почти сразу: «Ну наконец! А то смотрю, как вы из последних сил тянете. Сели на шею и не слезают».
«А вдруг я ошибаюсь?»
«Кристина, ты уже год на себе экономишь, чтобы кормить чужих взрослых людей. Где тут ошибка?»
Кристина отложила телефон. За дверью слышались приглушённые голоса — видимо, обсуждали, что делать дальше. Интересно, к какому решению они придут?
Через какое-то время дверь приоткрылась. Вошла мама.
— Можно?
— Заходи.
Валентина присела на край кровати, долго молчала.
— Кристина, я понимаю, тебе тяжело, — наконец произнесла она. — Но ведь это твой брат…
— Мам, — Кристина повернулась к ней. — А ты понимаешь, что мы с Денисом тоже хотим жить? Хотим свой дом, своих детей? Я устала быть источником для всех.
— Но семья…
— Какая семья? — перебила она. — Мам, за пять лет Антон ни разу не предложил помочь тебе с лекарствами. Ни разу не поинтересовался, как у меня дела. А теперь, когда у него проблемы, я должна всё бросить и спасать?
Мать молчала.
— Мам, я не из жадных, — продолжала Кристина. — Но я вымоталась. Если сейчас не остановлюсь, через год у нас не будет средств на жильё. Через два — Денис уйдёт, потому что устанет жить впроголодь. А ещё через несколько лет я останусь одна и буду до пенсии всех содержать.
— А если Антон не найдёт, где жить?
— Найдёт. У него есть работа, у Ульяны тоже. Могут снимать жильё, как все.
— Но аренда ведь дорогая…
— Мам! — Кристина встала. — А содержать их здесь — это дёшево? Они едят, пользуются светом, водой, а не платят ни копейки! Ты знаешь, сколько мы переплачиваем за коммунальные услуги? Три тысячи гривен ежемесячно! За год — тридцать шесть тысяч!
Мать тяжело вздохнула.
— Не думала, что всё настолько серьёзно.
— А я думала. Каждый день считала, прикидывала, где можно сэкономить. И больше не могу.
В комнате снова повисла тишина. За окном уже стемнело, во дворе зажглись фонари.
— Кристина, — тихо сказала Валентина. — А может, не выгонять их сразу, а поставить условия? Пусть участвуют в оплате, покупают продукты…
— Мам, а из каких средств? Они по уши в долгах. Чем платить-то будут?
— Не знаю… Может, что-то продадут…
— Что? Телевизор? Машину? — Кристина усмехнулась. — Да они скорее будут здесь сидеть до конца, чем расстанутся с этими вещами.
— Ты стала жёстче, — грустно заметила мать.
— Я повзрослела, — поправила Кристина. — Наконец-то.
За дверью послышались шаги, затем — стук.
— Кристина, можно войти? — раздался голос Антона.
— Заходи.
Брат вошёл, сел на стул у стола. Вид у него был уставший и растерянный.
— Кристина, я хотел поговорить, — начал он. — Без ссор.
— Слушаю.
— Понимаю, что мы… что я поступил неправильно. Не спросил, не подумал, что у вас свои планы.
Кристина кивнула, ожидая продолжения.
— Но куда нам идти? — Антон развёл руками. — Денег на съём нет. Кредиты душат, Ульяна пока зарабатывает мало…
— А на телевизор средства нашлись?
— Ну… это в рассрочку…