Назар кивнул в ответ.
— Ладно. Завтра подумаем, как нам дальше быть.
Галина взяла пижаму и направилась в ванную. В отражении зеркала она увидела уставшее лицо женщины тридцати шести лет, внезапно осознавшей, что семейная жизнь способна преподнести испытания посерьёзнее, чем застрявший лифт.
С кухни доносилось шипение яичницы, и отец негромко что-то говорил сыну. Галина открыла кран и начала умываться холодной водой, размышляя о том, что принесёт следующий день.
В понедельник утром Юрий проснулся раньше обычного. Галина слышала, как он возится на кухне, явно пытаясь приготовить завтрак. По звукам было понятно — грохот посуды, шипение масла, приглушённые ругательства.
— Мам, а что это так пахнет? — спросила София, заглянув на кухню.
— Твой отчим готовит завтрак для сына, — ответила Галина, наливая сок в стакан дочери.
— Пахнет подгоревшим.
— Значит, что-то сгорело.
Юрий вышел из кухни, раскрасневшийся и взъерошенный, с тарелкой, на которой лежала обугленная яичница.
— Назар, завтрак на столе! — крикнул он в сторону спальни.
Подросток вышел, сонно посмотрел на содержимое тарелки и скривился.
— Пап, может, просто хлеб с маслом?
— Ешь, что есть, — буркнул Юрий, хотя понимал, что еда получилась неудачной.
Галина молча одела Софию, поцеловала её и отправила в школу. Юрий ушёл на завод. Назар остался дома один — занятия в его школе начинались только со вторника. Вечером муж вернулся уставший и голодный. Галина, как обычно, приготовила ужин только для себя и дочери.
— Галина, может, хватит издеваться? — Юрий сел напротив с пустой тарелкой.
— Я не издеваюсь. Я просто ем.
— Назар весь день голодный сидел!
— А ты где был?
— На работе!
— Вот и отлично. Значит, завтра оставишь ему гривны на обед или сам с утра что-нибудь приготовишь.
Юрий промолчал — возразить было нечего. После ужина он пошёл в магазин и вернулся с пакетом полуфабрикатов — пельмени, сосиски, лапша быстрого приготовления.
Во вторник утром всё повторилось. Юрий сварил пельмени, но передержал их, и они превратились в липкую массу. Назар ковырял ложкой размякшее тесто и тяжело вздыхал.
— Пап, можно я к бабушке поеду?
— А зачем?
— Просто… тут скучно.
— Потерпи немного. Привыкнешь.
Но Назар никак не мог привыкнуть. Он бродил по квартире, смотрел телевизор, играл в телефоне. К середине недели начал жаловаться, что дома душно и неуютно.
— Пап, а когда мама из Америки вернётся?
— Она не вернётся, Назар. Она теперь там живёт.
— А можно я к ней полечу?
Юрий не ответил, но по его лицу было видно — терпение на исходе. Он не был готов к быту: готовке, стирке, уборке. К четвергу на кухне уже стояла гора немытой посуды, по спальне валялась одежда, а из мусорного ведра торчали упаковки от полуфабрикатов.
— Всё на мне держится! — взорвался Юрий вечером. — Я и работаю, и готовлю, и убираю!
— Добро пожаловать во взрослую жизнь, — спокойно сказала Галина, моющая свою тарелку.
— Ты же видишь, что я не справляюсь!
— Вижу. И что?
— Помоги мне!
— А зачем? Это ведь ты так решил.
Юрий схватился за голову и начал метаться по кухне.
— Ты жестокая!
— Я просто последовательная.
— Назар — ребёнок!
— Назар — твой сын. Ты его отец. Разбирайся сам.
Галина встала и ушла в свою комнату. Через полчаса Юрий попытался устроить скандал в спальне, но каждый раз слышал одно и то же:
— Это было твоё решение.
В пятницу вечером зазвонил домашний телефон. Юрий поспешно снял трубку.
— Алло, мам… Да, всё нормально… Как ты? Назар? Да, привыкает…
Галина уловила обрывки фраз с другого конца провода — голос становился всё громче:
— Он мне звонил! Жалуется! Голодный ходит!
— Мам, ну что ты…
— Привози его немедленно! Сегодня же!
Юрий пытался что-то объяснить, но мать не собиралась слушать. Разговор длился около десяти минут. Повесив трубку, он тяжело выдохнул.