Владислава обожала уютную тишину в своей квартире. Не ту гнетущую, когда слышно, как стрелки часов отсчитывают каждую секунду, а живую, наполненную привычными звуками: где-то шипит чайник, стиральная машина заканчивает цикл, сверху кто-то топает — будто медведь по потолку — а ты лежишь на диване и ощущаешь: всё под контролем, всё своё. Эта двухкомнатная квартира на седьмом этаже была её личной гордостью. Она досталась ей ещё до замужества — куплена в кредит, оплаченная ночными сменами, премиями и при поддержке родителей, которые буквально своими руками штукатурили стены. Поэтому каждый уголок здесь хранил отпечаток её усилий и побед.
Именно поэтому Владислава сразу уловила неладное в воздухе, когда Дмитрий снова вечером заговорил с Ириной по телефону. Вроде бы обычный разговор: обсуждали погоду, делились рецептами. Но в голосе мужа проскальзывали странные нотки — тягучие и виноватые.
— Мам, ну не волнуйся ты так… Разберёмся… Да-да, места хватит вполне.
Владислава напряглась. Как это — «места хватит»? О чём он?
Она уже давно подозревала недоброе. Родня Дмитрия смотрела на её квартиру с завистливым интересом — как кот на сметану. Их дом в селе был старенький: то крыша течёт, то полы проваливаются. Год назад они решили его продать и перебраться поближе к цивилизации. Но вырученных средств едва хватало на скромную однокомнатную квартирку где-нибудь на окраине города. А зачем покупать однушку, если у сына просторная «двушка»? Логика простая до примитивности.
Сначала Владислава не придавала этому значения: ну приедут родители погостить — попьют чаю пару дней да уедут. Но эти «пару дней» стабильно превращались сначала в неделю, потом затягивались на месяц. Александра с Богданом тоже частенько наведывались «переночевать», а Максим вообще устроился у них временно на диване под предлогом дорогой аренды.
Квартира постепенно превращалась в коммуналку: то чужое полотенце висит в ванной комнате, то кроссовки непонятного размера валяются у входа. А однажды Владислава обнаружила чужую бритву среди своих вещей — это стало последней каплей.
— Дмитрий… — сказала она тогда тихо и напряжённо, губы плотно сжаты от раздражения. — Объясни мне: что тут происходит? Почему я должна пробираться сквозь чьи-то носки к своей же ванной?
— Ну ты чего опять начинаешь? — устало отозвался он. — Это же родные люди… Им сейчас тяжело немного… Потерпим чуть-чуть.
— Чуть-чуть?! Они уже полгода «терпят»!
— Владислава, ну не будь эгоисткой…
Слово «эгоисткой» она запомнила особенно отчётливо.
В тот вечер она решила устроить генеральную уборку — у неё была такая привычка: если что-то тревожит душу, нужно разобрать шкафы по полочкам буквально и фигурально. Пока она перекладывала аккуратные стопки постельного белья и складывала полотенца ровно по сгибам, рука наткнулась на папку среди наволочек.
Сначала хотела оставить без внимания: мол, документы Дмитрия — пусть сам разбирается. Но любопытство оказалось сильнее благоразумия. Она достала папку… и замерла.
Там лежали заявления о регистрации по месту жительства — все оформлены на её адрес. И не одно заявление: паспорта Ирины с Николаем, Максима и Александры тоже были там же. Всё заполнено до мелочей; оставалось только поставить подписи да сходить за штампами в паспортный стол.
У Владиславы задрожали руки так сильно, что папка едва не выпала из пальцев.
— Ах ты ж… мерзавец… — прошептала она сквозь зубы.
Она сидела прямо на полу посреди комнаты с этими бумагами в руках и чувствовала внутри бурю из боли и злости одновременно. Вот оно – настоящее предательство без предупреждения или объяснений. Дмитрий даже не удосужился сказать ей ни слова об этом плане – просто готовил всё исподтишка так буднично… будто она ничего не поймёт или промолчит.