Увлекательные истории, невероятно вкусные рецепты из доступных продуктов, а также полезные советы для здоровья и красоты! Приобрести витамины и пищевые добавки.
Квартиру Тамара Сергеевна приобрела спокойно — так, как обычно поступают зрелые женщины, у которых никто никогда не спрашивает ни совета, ни разрешения, ни благословения. Просто оформила ипотечный кредит на двадцать лет и подписала бумаги, глядя в глаза усталой женщине из Кременчуга, произнеся:
— Всё равно раньше умру, чем передам ключи кому-то другому. Жильё пребывал в ужасном состоянии. Постоянная сырость, облупившиеся стены, линолеум с пятнами, которые не поддавались даже Доместосу, и балкон, словно кто-то там либо умер, либо дотягивался с времен Брежнева, складируя строительный мусор. Но зато — собственная. Документы с подписью хранились в её сумочке, и никто не смог бы спросить: «А ты у мужа уточнила?»
Александр тогда в её жизни ещё не появился. Он возник позже — именно в период, когда Таня, вся в строительной пыли и с запахом краски под ногтями, тянула гипсокартон на четвёртый этаж, обходясь без лифта, и материлась так сильно, что сантехник из соседнего подъезда нервно поглядывал в сторону её лестницы.
— Помочь? — впервые спросил он, когда они столкнулись на лестничной площадке. Его улыбка была широкой, в руках держал пакет с пельменями, и выглядел он каким-то… аккуратным.
— Нет, спасибо, — ответила Таня. — Мне никто не помогает, и я научилась обходиться сама.
Оказалось, что Саша был не только приветлив и улыбчив, но и упорен. Он приходил, когда она занималась укладкой плитки в кухне. Принёс болгарку. Затем — удлинитель. Потом предложил съездить в «Львов» — «ты же не потащишь раковину одна». Через шесть месяцев они официально стали мужем и женой, и он переехал к ней, вместе с кроватью и двумя подушками.
Первое время Таня думала: повезло же. Мужчина с руками, да ещё и не пьющий. Но позже поняла: эти руки служат исключительно для почесывания затылка. Делать что-то — не в его компетенции. Обои клеила сама. Кухню собирала сама. Даже с электропроводкой возилась без посторонней помощи, потому что он лишь разводил руками:
— Не уверен, что фаза в щитке правильная. Лучше вызвать кого-нибудь…
— Тогда и вызови, — устало отвечала Таня. — Или хотя бы погугли.
Вместо этого он звонил маме. Тут на сцену и вышла Людмила Викторовна — свекровь в образе вечного диагноза. Квадратные плечи, дорогой пуховик, напоминающий банку с селёдкой, и неизменная фраза:
— Ты бы лучше дала мужу шанс проявиться, а не бегала как лошадь.
Таня впервые за долгое время искренне рассмеялась.
— Людмила Викторовна, если бы я ждала, когда ваш сын проявится, я бы до сих пор жила в подвале. Без света.
Наступила пауза. Александр молчал. Он всегда молчал, когда мама и жена начинали обмениваться колкостями.
— Что ты тут натворила? — потребовал Виталий, брат Александра, когда впервые зашёл посмотреть «как у вас обстоят дела». Он сел на новенький диван, и крошки от круассана посыпались на обивку.
— Диван какой-то мягкий. Китайский?
Таня молча протянула салфетку. Виталий — тот тип мужчин, которые не тратятся на покупки, зато любят критиковать. Разводился дважды, жил у мамы, но охотно давал советы по ремонту.
— Надо было брать софу. Эти диваны быстро ломаются.
— Купи мне софу, Вова, — спокойно произнесла Таня. — А то я как-то не додумалась.
— Да ладно, шучу, — хлопнул он по спинке, словно по корове. — Главное, что теперь у вас есть семейное гнездо. Обживайтесь.
Выражение «семейное гнездо» словно заело зубную бормашину в её ушах. Таня всё ещё помнила, как сидела в этой квартире с отекшими венами на руках от шпателя, пока её «семья» жила отдельно. Пока она настойчиво обращалась в управляющую компанию, чтобы подключили воду. Пока по ночам обкладывала проводку защитной гофрой и изучала форумы по ремонту санузла.
В это время никакой «семьи» рядом не было.,— И что ты теперь придумываешь? — ехидно спросила Людмила Викторовна, сидевшая в маршрутке рядом и расставившая локти, словно персонаж с высокой воинской должностью. — Нормальные семьи живут вместе, ты что, против родных мужа?
— Родные мужа — это не ко мне. Квартиру я покупала сама, ещё до того, как он вошёл в мою жизнь.
— Ты серьезно хочешь на себе поставить крест? Считаешь, что будешь одна в четырёх стенах? Холодильник пиво принесёт тебе?
— Твой сын пиво приносил? — резко повернулась Таня. — Я уже год прошу его повесить полку, сама взялась и повесила. Кстати, на два дюбеля, если тебе интересно. Надёжно.
Людмила Викторовна тихо фыркнула.
— Ты позволяешь себе слишком много. А у него, между прочим, депрессия. Стоило бы с ним быть покладистее…
Таня молчала, чувствуя, как в голове начинает тихо звонить. Это был тот самый момент. Не громкий, не выкрик, но решающий. Когда понимаешь: либо сдаёшься — и завтра в твоей квартире появится брат, за ним собака, а потом и мать с кастрюлями, либо начинаешь бороться. По-взрослому.
И Таня сделала выбор: лучше быть одной, но в собственном доме.
Вечером она пришла домой и увидела на вешалке два новых пальто. Одно женское — Людмилы Викторовны, другое — какое-то странное мужское, чужое.
На столе стояла миска с салатом. Без лука. «Они приехали заранее», — подумала Таня.
— Мы пока в гостях, — бодро объявил Саша. — У Витальки прорвало трубу, у мамы холодно на даче. Пару недель, и всё.
Таня кивнула, улыбнулась, подошла к шкафу, вытащила папку и достала копию договора купли-продажи.
— Завтра утром все трое обязаны покинуть квартиру. И ты в том числе. Если не уйдёте — вызову полицию и подам на развод. А дальше — суд. Все документы у меня.
Она положила бумаги на стол, села напротив и впервые за полгода произнесла вслух:
— Это моя квартира. И здесь будет порядок.
***
— Опять без тапок ходишь, Сашенька? — ласково прозвучал голос Людмилы Викторовны с кухни. — Таня, скажи ему, пожалуйста. Полы же холодные! Или у вас тут теплые, как в пятизвездочном отеле?
Таня прижалась к дверному косяку и молчала. Её пальцы дрожали, но не от холода, а от ощущения бессилия. С кухни доносился аромат пережаренного лука и чего-то мясного. Новая серая вытяжка, за которую она заплатила тринадцать тысяч гривен, теперь покрылась жирными пятнами — Людмила Викторовна «тушила гуляш».
— Таня, а как ты так с ванной поступила? Это же мрамор? — удивлённо спросил Виталий, брат Саши, появившийся из туалета с зубной щёткой в руках. — Ну, ты даёшь. Когда у мамы ремонт был, нам мастер говорил: мрамор — вещь капризная, на любителя. А у тебя — словно музей.
— Это не музей, — коротко ответила Таня, — а мой дом.
— Ну, как посмотреть, — пожал плечами Виталий. — Ты же в браке с Сашей? Значит, имущество общее. Иначе зачем вы женились?
Таня не стала отвечать, прошла в спальню, закрылась и села на край кровати. Она гордилась этим светлым и просторным помещением с удобной кроватью, которую выбирала ещё до свадьбы — долго копила, выбирала матрас, ламели и покрывало. А теперь на ней лежала чужая мужская кофта и пакет из «Сильпо», пахнущий посторонним.
«Спокойно, — уговаривала себя Таня. — Это пройдет. Они же всего лишь гости. Просто немного задержались. Скоро уйдут…»,Александр без стука вошёл в комнату и сел рядом с ней.
— Танюш, почему ты опять так возбудилась? Мама поживёт немного, Вова с ночёвкой — в чём проблема? Мы же одна семья. Ты же не против, правда?
— Одна семья? — переспросила она, пристально глядя на него. — А где ты был, когда я ругалась с прорабом из-за перепутанных стен? Когда денег на окна не хватило? Когда я ночевала на полу, потому что кровать доставили с трёхнедельной задержкой?
— Да я работал. Ты сама же говорила — «не мешай».
— Ты понял это буквально. И не вмешивался ни материально, ни делом, ни словом. А теперь все ваши ботинки свалены в моём коридоре.
Александр поднялся и оглядел комнату.
— Ты стала какой-то раздражённой. Мама говорит, у тебя характер твёрдый, это факт. Может, стоит к врачу обратиться? Или примешь что-нибудь, чтобы успокоиться…
Таня вскочила и резко ударила по тумбочке:
— Ещё слово — вызываю полицию. Ты и твои родственники сегодня же покинете мою квартиру.
— Вызови, — усмехнулся он. — Объясни, что муж живёт в своей квартире. Забавно же.
— Это не «твоя»! Я купила её до свадьбы! На свои деньги! Ни копейки от вас тут нет!
Александр посмотрел на неё с удивлением, затем снисходительно усмехнулся:
— Похоже, у тебя начинается климакс. Гормоны шалят. Поговорим, когда успокоишься.
Он вышел, а Таня заперла дверь на задвижку. Внутри всё напряглось — злость, ядовитая горечь не давали покоя. Хотелось рвать обои, разбивать посуду, кричать.
«Ну и кто теперь здесь хозяйка?»
А может, уже никто.
Таня открыла ноутбук. В закладках осталась вкладка адвоката по семейным делам. Она кликнула на ссылку. Потом — ещё одну: судебная практика по разделу имущества, если квартира приобретена до брака.
И впервые за месяц на её лице заиграла хищная улыбка.
***
Судья — женщина около пятидесяти с пронзительным взглядом и аккуратным маникюром — листала документы, демонстрируя, что уже всё поняла, но формальности надо соблюдать.
— Квартира была приобретена истицей до вступления в брак. Ответчик не участвовал в финансировании. Это подтверждает как выписка из банка, так и договор купли-продажи, — сухо сказала она, не глядя на Александра.
Он нервно переступал с ноги на ногу, одетый в чужой костюм, с виновато-растерянным выражением. Таня же сидела прямо, в строгой синей блузке, волосы аккуратно зачесаны назад. Внутренне дрожа, она не позволяла себе показать это. Иначе теперь нельзя было.
— Кроме того, на заседании были представлены доказательства оскорбительного поведения ответчика и его родственников по отношению к истице, — продолжала судья. — Решение таково: квартира остаётся в единоличной собственности Тамары Сергеевны…,Таня на мгновение закрыла глаза. Не от радости, а от облегчения.
Вещи Александра были аккуратно упакованы в два пакета из магазина «АТБ». Третий пакет содержал его документы и зарядное устройство. Всё стояло у двери, как она и предупреждала.
Он пришёл вечером, не позвонив. Вошёл, словно ничего не изменилось.
— Таня, ты серьёзно? — Смотря на пакеты, он спросил. — Это твой решительный шаг?
— Оставь ключи, — спокойно ответила она, показывая на полку. — Остальное забирай с собой.
— Ты с ума сошла. Всё это время… мы же были вместе… ты понимаешь, — лопочил он. — Мама перестаралась. Я ни в чём не виноват!
— Ты всё время ни при чём, — резко сказала Таня. — Особенно в этой квартире.
Он поднял глаза, полные жалости… к себе, конечно.
— И что теперь? Ты будешь одна? Думаешь, счастье — это жить с кастрюлями и новыми обоями в полном одиночестве?
— Лучше одна в чистом доме, чем с вами — в чужом кошмаре, — ответила Таня и открыла дверь. — Удачи, Александр. Передай маме, что я вытерла вытяжку, а ковёр, испачканный гуляшом, отдала в химчистку. Оплатила с её карты.
Он вышел молча, даже не хлопнув дверью.
Таня осталась одна в прихожей. Стояла тишина. Даже слишком глубокая.
Она прошлась по комнатам. Квартира носила отпечаток её рук: свежая краска, ламинат, скрипучие ящики, которые она сама подрегулировала, когда «мастер» сбежал с авансом. Это был её труд, её жизнь.
На кухне закипел чайник. Таня села, налила себе чашку чая. Впервые за долгое время она не ощущала злости.
Лишь пустоту. Но в этой пустоте была заря чего-то нового. Без мужчины на диване. Без постоянной критики свекрови. Без «давай Виталька у нас переночует».
Скоро станет трудно. Возможно, одиноко. Но это будет её одиночество. В её квартире.
А значит — всё складывается правильно.