— Дмитрий, она это сделала. Выбросила мой фикус.
Мария стояла в центре гостиной, скрестив руки на груди. Ее голос звучал удивительно спокойно, но за этой тишиной пряталось напряжение, натянутое до предела, как струна. Дмитрий оторвался от ноутбука и взглянул на нее с тем выражением лица, которое она уже давно не могла выносить — смесь усталости и легкого раздражения, прикрытая маской показного терпения.
— Мария, ну что за фикус? У нас разве нет более серьезных проблем?
— Это был не просто фикус. Это подарок моей бабушки. Он был со мной десять лет. А твоя мама решила, что он нарушает ей фэншуй.
— Она ничего про фэншуй не говорила, — Дмитрий потер переносицу пальцами. — Сказала только, что на нем пыль и вообще такие большие растения — рассадник клещей. Она же заботится о нашем здоровье.
Мария усмехнулась коротко и нервно.
— О нашем здоровье? Дмитрий, она курит у меня на кухне! На моей кухне! Там даже тебе курить было нельзя! Говорит: мол, вытяжка мощная — все выветрится.
— Ей тяжело сейчас. Новый город, переезд… Ей нужно время привыкнуть.
— Привыкнуть к новому месту — это одно. Но выбрасывать мои вещи и устанавливать свои порядки в чужой квартире? Она уже переставила мебель в спальне: мол, кровать стояла головой на север — «это к покойнику». Теперь я сплю ногами к двери!
Он наконец закрыл ноутбук и подошел ближе в попытке обнять ее. Но Мария осталась неподвижной — словно ледяная глыба.
— Мария… ну потерпи немного. Всего пару недель. Она подыщет себе жилье и переедет. Ты же знаешь: после смерти отца ей было очень тяжело. Я не мог оставить ее одну в Кропивницком.
— Я понимаю всё это. И я согласилась дать ей временный приют. Приютить её, Дмитрий! А не передать свою квартиру под её контроль! Она ведёт себя как полноправная хозяйка дома и смотрит на меня так, будто я тут случайно задержалась!
— Ты преувеличиваешь…
— Преувеличиваю?! — голос Марии дрогнул от эмоций. — Вчера она заявила, что мои занавески «дешевая синтетика» и от них «глаза слезятся». А сегодня утром я искала свой любимый парфюм по всей ванной… Знаешь где он оказался? В её комнате! Сказала: «Решила понюхать, чем сейчас молодежь душится», а потом добавила: «За такие деньги можно было купить что-то приличное».
Дмитрий тяжело вздохнул и сделал шаг назад. Его лицо выражало искреннюю муку: он действительно оказался между двух сторон конфликта — но его нерешительность только усугубляла ситуацию для Марии. Он верил в свои дипломатические способности и надеялся уладить всё миром… просто не понимал: его мать была вовсе не острым углом конфликта — скорее катком, который безжалостно прокатывался по его невесте.
— Я поговорю с ней… — вновь пообещал он то же самое.
— Ты говорил с ней вчера… И позавчера тоже говорил… Результат? Минус фикус и минус духи! Что будет завтра? Выставит мою кошку за дверь из-за внезапной аллергии? Которой у неё почему-то шестьдесят пять лет не было?
— Ей Мурка нравится… вроде бы…
— Сегодня нравится… а завтра разонравится! Дмитрий… я больше так не могу жить! Это моя квартира! Моя собственность! Я купила её задолго до того как мы познакомились… Вложила туда душу… А теперь прихожу домой как гостья… опасаясь очередного сюрприза…
В этот момент дверь комнаты Ларисы приоткрылась. В щель показалась аккуратно уложенная седая голова.
— Дмитрийчик, ты тапочки мои не видел? Где-то оставила их… По этому вашему ламинату ходить холодно… Ноги сводит… Не то что у нас дома были полы деревянные – теплые…
Взгляд Ларисы скользнул по Марии – холодный и оценивающий; ни капли смущения или раскаяния в нем не было видно – будто бы она слышала весь разговор насквозь и теперь намеренно показывала своё превосходство.
— Сейчас найду их для тебя, мама… — тут же откликнулся Дмитрий и поспешил выполнять просьбу.
Мария осталась стоять посреди комнаты одна-одинешенька. Волна бессилия захлестнула её с головой. Она смотрела на спину своего жениха – человека, готового угождать каждому слову матери – и впервые за три года отношений внутри неё мелькнула пугающая мысль: а тот ли это человек, с которым она хочет связать свою жизнь?