Он открыл ноутбук и стал просматривать данные в базе. В этот момент я услышала, как мама тихо взволнованно разговаривает с Ириной за дверью.
— Вот, — внезапно произнес Павел. — Ваша сестра действительно подала иск, но… — он повернул экран в мою сторону, — есть интересный момент — она указала себя единственным родственником.
Я нахмурилась:
— Но у нас же есть мама…
— Именно в этом и заключается серьезная процессуальная ошибка. Более того… — его пальцы забегали по клавиатуре, — я изучил историю запросов. Оказывается, три месяца назад ваша сестра уже пыталась через нотариуса получить доверенность на управление вашей собственностью.
В дверь постучали. Алексей грубо выкрикнул:
— Хватит там шептаться! Мы тоже вправе знать, что происходит!
Павел спокойно встал и открыл дверь:
— Вы абсолютно правы. Поэтому предлагаю всем сесть в гостиной и обсудить ситуацию.
Когда мы устроились — я и Павел на диване, остальные напротив — адвокат начал подробно излагать факты:
— Во-первых, подделка подписей на регистрационных документах. Во-вторых, попытка мошенничества с субсидиями. В-третьих… — он сделал паузу, — ложные сведения, содержащиеся в судебном иске.
Ирина побледнела:
— Это все ложь!
— Есть доказательства, — холодно ответил Павел. — Но я предлагаю альтернативный путь. Вы в течение суток освобождаете квартиру, отзываете иск и забываете все претензии на имущество Тамары Ивановны. Взамен она не будет обращаться в полицию.
Алексей вскочил:
— Да пошли вы! Мы никуда не собираемся уходить! У нас временная регистрация!
Павел кивнул:
— Незаконная. Кстати, по поводу вашей настоящей квартиры… — он достал из папки документ, — управляющая компания вашего дома подтвердила, что никакого потопа не было. Более того, вы продолжаете оплачивать коммунальные услуги по этому адресу.
Мама внезапно закашлялась. Ирина бросила на нее испуганный взгляд.
— Мама, тебе плохо? — с фальшивой заботой спросила она.
— Не притворяйся, — резко сказала я. — Вы все в сговоре. Ты пыталась отобрать у меня квартиру, а мама тебе помогала.
Павел поднял руку:
— Есть еще один момент. — Он повернулся к моей матери, — Людмила Васильевна, вы же являетесь совладельцем квартиры? По четверти, полученной после смерти вашего мужа?
В комнате воцарилась тишина. Я с изумлением посмотрела на мать:
— Что? Это правда?
Мама опустила глаза. Павел продолжил:
— Вот почему ваша сестра так торопилась — ей нужно было оформить опеку над вами до раздела наследства. Если суд признал бы вас недееспособной, ваша доля перешла бы матери, а затем… — «Хватит!» — вдруг вскрикнула Ирина. — Мы уходим! Сегодня же! Только… — она нервно облизнула губы, — ты ведь не будешь обращаться в полицию?
Павел посмотрел на меня. Я медленно кивнула.
— При одном условии, — сказала я, глядя матери в глаза, — ты подпишешь отказ от своей доли в мою пользу. Сегодня. Прямо сейчас.
Мама заплакала, но согласилась. Ирина что-то прошептала Алексею, после чего они поспешно вышли собираться.
Когда мы остались с Павлом наедине, я спросила:
— Как вы узнали о доле мамы?
Он улыбнулся:
— Иван сказал, что ваши родители покупали квартиру вместе. Я проверил историю собственности. Ваш отец был дальновиден — оставил вам три четверти, а матери только четверть, учитывая ее характер.
Из детской доносились крики и звуки собираемых чемоданов. Впервые за месяц я почувствовала облегчение.
Но Павел вдруг нахмурился:
— Есть одна проблема. Ваша сестра уже подала иск. Даже если она его отзовет, запись останется в базе. Вам надо срочно получить официальное заключение о дееспособности.
— Как это сделать?
— Завтра идем в психоневрологический диспансер, — решительно ответил он. — И обязательно берем с собой свидетелей. Например, Ивана.
За дверью раздался громкий стук — Алексей тащил чемодан, сбивая все на своем пути. Я вздрогнула.
Павел положил руку мне на плечо:
— Еще немного терпения. Они почти ушли.
Ровно в восемь утра следующего дня я стояла у входа в психоневрологический диспансер в Звенигородке, закутавшись в осеннее пальто. Павел предупредил, что нужно прийти на самое открытие, чтобы избежать очередей.
Иван, как и обещал, пришел поддержать меня. Он нервно переступал с ноги на ногу, поглядывая на часы.
— Где Павел? Он должен был нас встретить здесь, — тихо спросил он.
Я пожала плечами, когда услышала знакомый голос:
— Тамара Ивановна!
Обернувшись, я увидела, как к нам быстро идет Павел. Но он был не один. Рядом с ним шла женщина лет пятидесяти в строгом костюме.
— Познакомьтесь, это доктор Марина Владимировна, — представил он спутницу. — Она главный врач этого диспансера и… моя бывшая однокурсница.
Врач внимательно посмотрела на меня:
— Павел рассказал мне вашу ситуацию. Сегодня мы проведем полное обследование, чтобы раз и навсегда закрыть этот вопрос.
Мы уже направлялись к входу, когда неожиданно из-за угла появилась Ирина. Она выглядела растерянной, с покрасневшими глазами.
— Тамара! — она кинулась ко мне. — Ты не представляешь, что случилось!
Я отступила назад. Павел мгновенно встал между нами.
— Как вы сюда попали? — резко спросил он.
Ирина истерично заплакала:
— Моего Сашу забрали в больницу! Ночью у него поднялась температура и начались судороги! — она схватила меня за рукав. — Ты не оставишь племянника в беде? Нужно срочно подписать документы на госпитализацию!
Доктор Марина Владимировна нахмурилась:
— Какая госпитализация? Вы что, не видите, что человек на обследовании?
Лицо Ирины резко изменилось. Слезы тут же исчезли.
— Ах так? — зло прошипела она. — Тогда я сама все расскажу врачам! — и рванула в сторону входа диспансера.
Павел и Иван бросились за ней, но Ирина ловко увернулась. Через минуту в вестибюле раздался ее пронзительный крик:
— Помогите! Мою сестру насильно везут на обследование! Она опасна для общества!
Врачи и пациенты замерли, пристально глядя на нас. Я почувствовала, как меня подкосили ноги.
Доктор Марина Владимировна спокойно подошла к администратору:
— Вызовите охрану. Эта женщина мешает проведению обязательного освидетельствования.
Но Ирина не унималась. Она выхватила из сумки пачку бумаг и начала ими размахивать: