Но Ирина не успокаивалась. Она выхватила из сумки кипу документов и начала размахивать ими:
— Вот! Посмотрите! Суд уже признал ее недееспособной! А они пытаются скрыть правду!
И тут произошло нечто неожиданное. Из кабинета вышел высокий мужчина в белом халате. Увидев Ирину, он удивленно воскликнул:
— Ирина Ивановна? Вы снова здесь? В прошлый раз вы приходили как социальный работник, а сегодня в каком качестве?
Воцарилась гробовая тишина. Ирина заметно побледнела.
Доктор Марина Владимировна приподняла бровь:
— Александр Иванович, вы знакомы с этой женщиной?
— Конечно, — кивнул врач. — Она навещала меня две недели назад, представлялась социальным работником и просила выдать справку о психическом состоянии своей сестры. Я, естественно, отказал.
Павел с торжеством улыбнулся:
— Вот вам и доказательство подделки.
Ирина внезапно бросилась к выходу, сбивая на ходу медсестру с подносом. Охрана бросилась за ней.
Доктор Марина Владимировна вздохнула:
— Ну что ж, Тамара Ивановна, пойдемте на обследование? Теперь у вас точно не будет проблем.
Через три часа, держа в руках пачку документов, подтверждающих мою полную дееспособность, мы покинули диспансер.
Павел листал заключение:
— Теперь этот документ нужно срочно доставить в суд, чтобы отменить заседание.
Внезапно Иван рассмеялся:
— Только посмотрите!
На лавочке у входа сидела моя мать. Увидев нас, она медленно встала и подошла ко мне.
— Тамара… — протянула она конверт. — Это документы на мою долю. Я… я все подписала.
Дрожащими руками я взяла конверт. Мать повернулась и ушла, не произнеся ни слова.
Павел внимательно проверил документы:
— Все в порядке. Теперь квартира полностью ваша.
Я смотрела вслед уходящей матери, ощущая странную пустоту вместо ожидаемого облегчения.
— Что дальше? — тихо спросила я.
— Теперь, — Павел положил руку мне на плечо, — нужно как можно скорее менять замки.
Прошло две недели. Я заменила замки, передала документы Павлу для окончательного оформления собственности и постепенно приходила в себя. Квартира, хоть и опустела после нашествия родни, снова стала моей крепостью.
В тот вечер я распаковывала новую посуду — старую пришлось выбросить после того, как Ирина поцарапала ножом все тарелки «для настроения». Зазвонил телефон. Незнакомый номер.
— Алло? — настороженно ответила я.
— Это детская городская больница в Звенигородке. С вами говорит врач реанимации. Ваш несовершеннолетний родственник Денис Кузьменко находится у нас в тяжелом состоянии.
По спине пробежала ледяная дрожь.
— Что с ним?
— Острая форма менингита. Ребенка доставили вчера вечером. В истории болезни указано, что вы являетесь дополнительным контактным лицом. Нина Сергеевна тоже здесь, находится в сильнейшем стрессе.
Я закрыла глаза, вспомнив, как Ирина кричала про больного Сашу у диспансера. Оказалось, она не совсем лгала.
— Тамара Ивановна? Вы еще на связи?
— Да. Какой номер палаты?
Больница встретила меня резким запахом антисептика и гнетущей тишиной коридоров. Медсестра проводила меня в реанимацию. За стеклом я увидела маленькую фигурку, окруженную трубками и проводами. Рядом, сгорбившись, сидела Ирина. Совсем не та, что неделю назад кричала на меня. Сломленная, постаревшая лет на десять женщина.
Она подняла на меня глаза, красные от слез.
— Зачем… ты пришла? — прошептала она.
— Как Саша?
Ирина сжала кулаки.
— Врачи говорят… шансы 50 на 50. — Голос сорвался. — Если бы я сразу вызвала скорую… Но я думала, что это просто температура…
Я села рядом, не зная, что сказать. Ненависть куда-то исчезла. Осталась лишь усталость.
— А где Алексей?
— Ушел. Сказал… — Ирина всхлипнула, — что не будет сидеть рядом с «овощем». Что найдет себе новую, здоровую.
Из палаты вышел врач.
— Родственники Дениса? Нужно подписать согласие на дополнительный курс антибиотиков. Дорогой, но эффективный.
Ирина беспомощно развела руками:
— У меня… нет денег. Все ушло на первые анализы…
Я взяла у врача документы.
— Сколько потребуется?
— Полный курс стоит около 120 тысяч гривен.
Подписав бумаги, я направилась в кассу. Ирина смотрела вслед, не веря своим глазам.
Когда я вернулась, она схватила меня за руку.
— Зачем? После всего, что я… Мы же…
— Это не тебе, — я вырвала руку. — Это Саше. Он ни в чем не виноват.
Ирина разрыдалась — настоящими, горькими слезами.
— Тамара… я… прости…
— Нет, — я покачала головой. — Не прощу. Никогда. Но сегодня помогу.
Я повернулась к выходу. Ирина крикнула мне вслед:
— А завтра? Что будет завтра?
У дверей я остановилась.
— Завтра ты заберешь документы на развод с Алексеем. Потом найдешь работу. А когда Саше станет лучше — уедешь с ним в другой город. И больше никогда не появишься в моей жизни.
Она молча кивнула.
На улице я глубоко вдохнула. Впервые за месяцы воздух показался чистым и свежим. В кармане зазвонил телефон — Иван спрашивал, не хочу ли я зайти в кафе выпить кофе.
Я улыбнулась и набрала ответ: «Приходи за мной через час. Только учти — теперь я страшная собственница целой квартиры. Буду тебя проверять».
Сквозь осенние тучи пробивалось солнце, освещая мокрый асфальт. Я застегнула куртку и пошла вперед. Навстречу новой жизни. Без предательства. Без лжи. Но с важным уроком, который я вынесла из всей этой истории:
Доброта — это не слабость. Это выбор сильных. А семья — это не кровь. Это те, кто остается рядом в самые темные времена.