Рекламу можно отключить
С подпиской Дзен Про она исчезнет из статей, видео и новостей
Телефон Натальи Тимошенко вырвала из её рук подруга Людмила Литвин прямо у входа на дачу. Брат покойного супруга Владислав Бойко успел только выкрикнуть:
— Наташа, это наша дача! Сергея нет — значит, отдавай!
Людмила Литвин нажала на сброс вызова и закинула телефон в сумку.
— Даже не думай с ними разговаривать. Слышишь? Хищники проклятые.
Наталья Тимошенко кивнула, но словно не услышала. Её взгляд был прикован к веранде, где всего три недели назад Ярослав Гриценко читал газету, прищурившись от яркого солнца. Пятьдесят пять лет. Грузовик в Днепре. Мгновенная смерть. Двадцать лет совместной жизни закончились одним звонком из больницы.
А теперь родные делят то, что они с Сергеем создавали вдвоём.
Звонок
Когда раздался звонок из больницы, Наталья Тимошенко находилась на кухне и нарезала помидоры для салата. Нож выскользнул у неё из рук и со звоном ударился о кафельный пол.
— Ваш муж погиб в результате дорожно-транспортного происшествия. Просим приехать за документами.
И всё. Два десятилетия любви — и безликий голос по телефону как точка в конце истории.
Она не закричала. Просто опустилась прямо на пол, прислонившись спиной к холодильнику. За окном шумел город, люди торопились по своим делам… А её мир только что распался на куски.
Ярослав Гриценко утром ушёл на работу как обычно. Поцеловал её в лоб у двери и сказал:
— Вечером заедем за твоими любимыми эклерами.
Она утвердительно кивнула и поправила ему воротник рубашки — обычное утро… последнее утро вместе.
Через полчаса приехала Людмила Литвин — первой она позвонила именно ей. Подруга села рядом на холодный пол кухни и обняла её за плечи:
— Держись…
Но как держаться, когда внутри зияет пустота?
Похороны
Гроб… Цветы… Лица… Наталья Тимошенко стояла неподвижно, словно манекен среди живых людей. Кто-то подходил, жал руку, говорил что-то о «светлой памяти», но слова сливались в глухой шум.
Она смотрела на Ярослава Гриценко: костюм сидел безупречно, руки сложены аккуратно… но лицо было чужим — восковым и неподвижным. Это был не он. Её Серёжа смеялся громко от души, по выходным готовил омлеты и пел песни в душе… А этот человек — лишь оболочка того прошлого счастья.
В стороне стоял Владислав Бойко со своей женой Кристиной Новак. На лице выражение скорби, но глаза оставались сухими. Сестра мужа Александра Кузьмин всхлипывала в платочек — однако слёз Наталья так и не увидела. Что-то тревожило её во всём этом поведении родни мужа… Но она не могла уловить сути этого беспокойства.
После похорон все направились к городской квартире на поминки. Наталья накрыла стол по всем традициям: блюда были расставлены аккуратно; гости ели молча и вспоминали Ярослава добрыми словами… Владислав с Александрой почти не притрагивались к еде — сидели напротив молчаливо.
К вечеру большинство гостей разошлись по домам; остались только близкие родственники мужа.
Наталья убирала посуду со стола, когда Владислав прочистил горло:
— Подожди минутку… Надо поговорить…
Она обернулась; он переглянулся с сестрой:
— О даче речь…
Слова повисли в воздухе тяжёлым грузом.
— Что именно о даче? — произнесла Наталья медленно.
— Видишь ли… — Владислав потёр переносицу пальцами.— Серёжи больше нет… Ты ведь живёшь одна здесь в городе… Зачем тебе там быть? Мы с Александрой подумали: будет справедливо передать дачу семье… То есть нам…
Наталья поставила тарелки обратно на столешницу; пальцы дрожали от напряжения:
— Нам? Это каким образом?
— Ну мы же кровные родственники Сергея,— вмешалась Александра Кузьмин.— А ты теперь… ну вдова уже… Без обид! Просто юридически у нас тоже есть права…
— Какие ещё права? — голос Натальи звучал чуждо даже для неё самой…
— На наследство,— уверенно продолжил Владислав.— Дом приобретён во время брака: половина твоя, половина его… А его часть делится между наследниками по закону… Так что мы имеем право претендовать тоже…
Мир пошатнулся под ногами; Наталья ухватилась за спинку ближайшего стула:
— Вы это серьёзно сейчас говорите? Прямо здесь? Сегодня похоронили Сергея!
— Мы вовсе не хотим тебя задеть,— Александра вздохнула театрально.— Просто будь честной: продадим домик, поделим деньги поровну — всем будет легче жить дальше… Да ты сама одна такую махину не потянешь!