Иногда с потолка осыпалась старая штукатурка, но мне было всё равно. Я наконец-то могла позволить себе плакать, не отворачиваясь и не скрываясь.
Галина звонила редко. Разговоры были короткими и сдержанными:
– Как ты там? Всё в порядке?
– В порядке.
– Ну и хорошо. У Богдана дети уже в садик пошли, Марта молодец — за огородом следит.
Однажды я случайно услышала, как по телефону Галина восхищённо говорила о Марте — как у неё всё получается, как она умеет держать мужа, как заботится о доме.
Я задумалась: а обо мне она когда-нибудь говорила с такой гордостью?
На Новый год я всё же приехала. Галина обрадовалась, Богдан пожал руку. Марта выставила на стол салаты, дети носились по комнате с криками.
– Дарина, – сказала Галина, – я так рада тебя видеть. Смотри, как у нас всё ладно?
– Вижу, Галина.
– Вот видишь. А ты всё обижаешься. Мы ведь стараемся ради семьи.
Я кивнула и изобразила улыбку. Но вечером, пока все любовались фейерверком из окна, я стояла в стороне и ясно почувствовала: мне здесь чуждо всё — и этот дом, и эти люди.
Прошёл год. За это время я сменила работу и переехала в новую квартиру — пусть маленькую, но уже свою собственную. Без чьей-либо поддержки: ни от Галины, ни от Богдана.
Иногда мне казалось: я начинаю дышать свободнее.
Впервые за долгое время я перестала звонить домой каждое воскресенье. Перестала ждать одобрения или похвалы.
Весной раздался звонок от Галины. Голос её был дрожащим:
– Дарина… можно мне у тебя остановиться на ночь? У Богдана с Мартой что-то не заладилось… Сказали прямо — мешаю им.
Я спокойно ответила:
– Приезжай.
Она появилась с небольшим чемоданом в руках — усталой и подавленной жизнью.
– Дариночка… наверное, тогда я поторопилась со всем этим… Всё хотела получше устроить для вас… А получилось так, будто всех перессорила…
Мы сидели на моей кухне за чаем. Галина оглядывалась по сторонам так внимательно, словно впервые видела меня взрослой женщиной.
– Уютно у тебя тут… Спокойно как-то…
– Я сама выбирала каждую вещь здесь – ответила я тихо. – Здесь никто не говорил мне «п lostерпеть».
Она криво усмехнулась:
– А ведь правда… Я ведь только хотела вам обоим добра…