Оксанка вспомнила, как одиннадцать лет назад Мирослав стоял в коридоре с пакетом вещей, а за его спиной — Кристина. Тогда она кричала ему вслед:
— Вернёшься на коленях! Сам приползёшь просить прощения!
Но он не вернулся. Он пришёл сам, уверенной походкой. В дорогом костюме, который ей был не по карману. С женой, которая больше не пряталась за его спиной. С сыном, воспитанным так, как она и мечтать не могла для своих внуков.
И он пришёл вовсе не ради мести. Он просто показал: я справился без тебя. И мне хорошо.
Это оказалось больнее любого упрёка.
Оксанка обернулась к ресторану. Свет ещё мерцал в окнах. Официанты убирали остатки праздника — её юбилея, который должен был стать торжеством победы, а обернулся личным поражением.
Ради забавы она пригласила Мирослава — хотела увидеть его униженным среди успешных родственников.
Но смеялась в итоге вовсе не она.
Смехом отозвалась сама жизнь — над её высокомерием, над её слепотой, над тем моментом, когда она выбросила драгоценность, приняв её за обычный камень.
Она достала телефон и вновь взглянула на фотографию от Мирослава. Море. Радостные лица. Семья, которую он создал без неё.
А под снимком — надпись: «Семья — это те, кто остаётся рядом даже тогда, когда все отвернулись».
Оксанка провела пальцем по экрану. Сохранила изображение и установила его фоном на телефоне.
В субботу она собиралась поехать к ним в гости. Не как мать с наставлениями и упрёками. Не как покровительница с великодушием прощения. А просто как человек, осознавший свою ошибку и желающий хотя бы попытаться всё исправить.
Мирослав дал ей шанс — возможно последний.
Она не знала наверняка: простит ли он её когда-нибудь? Станет ли она бабушкой для Всеслава? Примут ли они её в ту жизнь, которую выстроили без неё?
Но одно было ясно: теперь ей нельзя оступиться снова.
Оксанка убрала телефон обратно в сумку и медленно направилась к ожидающему такси. Её шаги глухо отдавались по пустынной улице. Праздник завершился. Шестьдесят лет позади.
И только сейчас до неё дошло: кого же она действительно потеряла…