Стояла промозглая поздняя осень, но уже выпал снег, и температура держалась на минусовой отметке. Екатерина сидела на диване в полумраке, слушая, как муж Сергей гремит посудой на кухне.
Обычно по вечерам они вместе обсуждали прошедший день, но в последний год — только тягостное молчание. Ссоры стали хроническими, в доме витал холодный дух обид.
Несколько недель назад, когда Сергей в ярости кричал, что «женщина должна слушаться мужа», она сорвалась и выпалила: «Я… хочу развестись!» Для неё это было больно, ведь любовь угасала на глазах.
Но в ответ муж хмыкнул: «Да кому ты нужна…» С тех пор они спали в разных комнатах, общались односложно. И тут он внезапно предложил: «Надо бы съездить в загородный дом знакомого — проверить там всё. Поедем вместе».
«Зачем?» — думала Екатерина, но поехала, боясь, что, если откажется, ещё больше разозлит мужа. В глубине души она лелеяла слабую надежду: «Вдруг мы разговоримся, может, он раскается?»
На следующее утро, загружая в машину пакет с термосом и инструментами (муж настаивал, что «вдруг что-то нужно починить»), Екатерина почувствовала липкую тревогу.
Сергей, сидевший за рулём, выглядел отстранённым, даже слегка мрачным. На улице крепчал мороз, обочины припорошил небольшой снежок.
В салоне было холодно, хотя он мог включить отопление, но, похоже, специально экономил — или испытывал жену? Запах бензина смешивался с терпким ощущением её страха. Глядя в боковое стекло, Екатерина вспоминала, как недавно они ходили по супермаркету рука об руку, мечтали купить дачу. «А теперь — пропасть. Как легко всё ломается…»
Спустя час пути она попыталась заговорить:
— Скажи, а этот друг нас ждёт? Далеко ли ещё?
— Не суетись, разберёмся, — буркнул Сергей, не отрывая взгляда от дороги. — Ты же «самостоятельная», как сама говорила…
Сердце у неё сжалось: «Опять укол». Он не раз насмехался над её желанием быть независимой. И как будто намекал: «Ты хотела жить без меня — тогда сама и выкручивайся!»
Солнце уже скрылось за тучами, сгущались сумерки, а они всё ехали вглубь леса. Дорога становилась уже, вокруг виднелись лишь редкие деревенские домики, да и те давно не горели огнями. Снег усилился, мелкие льдинки стучали по стеклу.
Екатерина, поёживаясь от холода в машине, спросила:
— Может, включим печку на полную мощность? Можно замёрзнуть…
Сергей насмешливо фыркнул: — Сама хотела «больше свободы», — сказал он, прищурившись. — Вот и грейся, как умеешь.
От этих слов ей захотелось плакать: «Что за насмешка? Что он задумал?» Она уже жалела, что согласилась поехать. Чувствовалось, что муж намеренно затеял какую-то опасную игру.
Через полчаса он резко остановил машину у обочины на краю безлюдного леса. Густая снежная пелена скрывала фонари, а вокруг дул ветер.
— Что случилось? — настороженно спросила она, заметив, что никакого посёлка нет.
— Выходи, — коротко приказал Сергей, открывая багажник.
— Зачем? Мы же…
Он уже достал её сумку и швырнул в снег. У Екатерины похолодело в животе:
— Ты издеваешься?! Тут же… нет домов, холод жуткий!
Сергей, не отвечая на её вопросы, обошёл машину и схватил её за локоть:
— Хочешь развода — вот, получай. Выходи!
Она вырвала руку:
— Это же опасно! Ни связи, ни домов. Я могу замёрзнуть, Серёжа!
На мгновение он замер, в его взгляде мелькнула мстительная насмешка:
— Значит, ты не хотела жить со мной? Не хотела «обязательно выполнять супружеский долг»? Живи как знаешь. Мне плевать.
Со словами «Пока!» он подтолкнул её прочь, захлопнул дверь, и мотор взревел. Екатерина видела только красные габариты автомобиля, уносящегося в снежную темень. Она хотела кричать, бежать, но ноги приросли к холодной земле.
«Он… действительно бросил меня?» — всхлипнула она, глядя, как свет фар гаснет за поворотом. Ветер завывал, обжигая лицо. На ней были лишь лёгкие сапожки и осенняя куртка, совершенно не подходящие для -15 и ветра. «Это смерть…»
Заставив себя очнуться от шока, она машинально схватила сумку: внутри нашлись перчатки и тонкий шарф. «Мало, но хоть что-то…» — думала Екатерина, отчаянно оглядываясь по сторонам. Дорога тянулась вдаль, освещённая лишь сумеречным небом, а рядом — лес. Ни единого проблеска жилья.
— Успокойся… нужно идти, иначе замёрзнешь, — пробормотала она себе под нос.
Шаг за шагом, дрожа от холода, она шла вдоль обочины, стараясь держаться твёрдого асфальта, где снежный покров был не слишком толстым. Ноги дрожали, колготки промокали, а ветер продувал каждую складку куртки. Страх сковывал тело: «А если меня никто не найдёт? Если он не вернётся…»
Она шла полчаса или больше, время потеряло счёт. Дважды вдалеке мелькали фары, но машины проносились мимо, не замечая её. Екатерина несколько раз плакала, крича «Помогите!» в пустоту, — только ветер завывал в ответ.
Физические ощущения резко ухудшились: ноги начали терять чувствительность, лицо жгло от мороза. Вздыхая, она слышала какой-то «шум» в ушах. «Не могу сдаться… я не хочу умирать, Боже…»
Силы были на исходе, и Екатерина невольно начала видеть образы: как будто Сергей стоит и смеётся, шепча: «Ну, ты сама хотела свободы…» Она смахнула слёзы, понимая: «Если я сяду в сугроб, то просто усну и замёрзну…»
Она шла дальше, пока не заметила новые фары за поворотом. Адреналин вспыхнул: «Нельзя упустить!» Она выставила руку, побежала навстречу, почти падая на колени в сугроб. Машина замедлила ход — на этот раз остановилась.
— Помогите! — крикнула она, открыв заднюю дверь. Из салона высунулся мужчина лет сорока пяти и настороженно посмотрел на неё:
— Что случилось? Вы что делаете в лесу при -15?!
Екатерина разрыдалась:
— Меня… бросил муж. Я замерзаю уже полчаса… я не чувствую ног.
Водитель, поражённый, помог ей забраться в машину и укрыл пледом. Поток тёплого воздуха из печки окутал её. От резкого «оттаивания» и шока слёзы потекли сильнее.
— Ладно, всё, теперь вы в машине, — сказал водитель, разливая горячий чай из термоса. — Прижимайтесь к пледу, давайте согреем руки.
— Спасибо… — только и прошептала она.
Светослав отвёз Екатерину в ближайший посёлок, помог устроиться в маленькой гостевой комнате у знакомых. Первые сутки она болела: ноги ныли, пальцы покраснели от лёгкого обморожения. Она с трудом могла спать, просыпаясь от кошмаров о снежной пустоте.
Тем временем Сергей понял, что жена не вернулась. Поверив, что она могла погибнуть, он занервничал и позвонил её родственникам. Те были в ужасе, узнав, что он мог бросить её в лесу.
Сергей стал оправдываться: «Она сама ушла, я не виноват. Наверное, уехала автостопом…» Но внутри, как говорили знакомые, он паниковал: «Вдруг полиция привлечёт меня за убийство или покушение?»
А Екатерина специально не выходила на связь, восстанавливаясь физически и морально. «Я не хочу его видеть… Как можно простить такое? Нельзя».
Через три дня, окрепнув, Екатерина вернулась в город и остановилась у матери. Вскоре она решила пойти в их (пока ещё общую) квартиру, чтобы забрать документы и окончательно объясниться. Сергей застал её в коридоре, полный злобы и страха:
— Где ты была? Все тебя ищут, думали, ты специально исчезла! — выкрикнул он.
Она холодно встретила его взгляд: — Специально? Ты бросил меня на морозе, я чуть не умерла. Я чудом спаслась.
Сергей, стараясь уйти от ответственности, наигранно развёл руками:
— Я не хотел, чтобы ты умерла… просто решил проучить тебя. Ты ведь хотела развестись, вот и… Сама виновата, раз пошла!
В душе Екатерины ещё раз вспыхнули боль и ярость: «Он действительно не раскаивается…»
— Я подаю на развод, немедленно. И, честно говоря, можно обратиться в полицию. Я не прощу это преступление. — Чушь. — Сергей попытался повысить голос, но вдруг осёкся, увидев в её глазах твёрдое решение. — Какое там «преступление», я…
Поняв, что ему угрожает скандал, муж сник:
— Ладно, как хочешь. Приводи юристов, разводись…
Они подали на развод. Сергей, напуганный возможными обвинениями, не стал затягивать процесс. В суде он лишь сказал: «Семья не сложилась», избегая подробностей.
Екатерина могла бы рассказать суду, как он бросил её на дороге, но ей хватило и самой возможности официально расторгнуть брак, не желая публичного скандала.
Через полтора месяца суд оформил развод и раздел нехитрого имущества (квартира была у родителей Екатерины, машина — у Сергея). Их пути окончательно разошлись.
В коридоре суда он прошипел: «Надеюсь, ты довольна, что вышвырнула меня из своей жизни…» — но она молчала, не собираясь тратить слова на человека, который уже не имеет над ней власти.
В декабре, через неделю после суда, Екатерина сидела на подоконнике в квартире своей матери (куда она временно переехала) и любовалась сугробами во дворе.
На душе было непривычно пусто, но и спокойнее, чем раньше. Приближался Новый год — праздник, который год назад был омрачён семейными скандалами, а теперь… она могла свободно дышать.
Она вспомнила, как шла по заснеженной дороге, окоченевшая, как думала, что погибнет, как водитель спас её… И в груди зашевелилась тёплая благодарность судьбе: «Всё-таки я жива и больше не завишу от человека, способного на такую жестокость».
Может быть, однажды она найдёт человека, который будет заботиться о ней и любить её, а пока — главное, что она не боится проснуться в холоде или стать мишенью для мужской злобы.
— Всё позади, — тихо сказала она себе, проводя рукой по стеклу. — Никто больше не бросит меня на произвол судьбы.
За окном снежинки кружились в холодном танце, но внутри Екатерина ощущала тепло вновь обретённой свободы. И это стоило всех судебных тяжб и переживаний.