Инна медленно шла по коридору нотариальной конторы, сжимая в руках увесистую папку с документами. Во рту у неё пересохло, ноги словно налились свинцом, и всё же она чувствовала странную лёгкость: буквально два часа назад ей зачитали завещание её покойной тётушки Анны, и оказалось, что та оставила внушительное состояние.
Шок и радость смешались в душе Инны, а в ушах стучало назойливое эхо собственного сердца.
Всё началось несколько дней назад, когда к Инне пришёл незнакомый мужчина, представившийся нотариусом и заявивший, что тётя Анна была очень богатой.
Сначала Инна решила, что это розыгрыш: тётя жила, казалось, впроголодь, ворчала, что вынуждена тратить всю пенсию на лекарства, и ходила в заношенном пальто. Но нотариус был настойчив и назначил встречу на пятницу в три часа.
Сейчас Инна вышла из конторы значительно раньше, чем ожидала: всё прошло быстро, без лишних формальностей.
Тётя Анна действительно была владелицей крупных акций и одной небольшой, но прибыльной фирмы, а всё это время умело скрывала свои доходы от любопытных глаз. Теперь Инна становилась обладательницей значительной суммы на счетах и некоторого имущества.
Инна остановилась, взглянув на часы. Муж Вадим уже несколько дней находился в больнице: он уверял, что у него снова «прихватило сердце».
Но Инна всё больше подозревала, что муж банально отдыхает в больничной палате от семейных хлопот — ведь он такой «болезненный», но при этом всегда при деле, то смеётся, то шутит. Решив, что пора навестить супруга, она направилась к машине.
Садясь за руль, Инна вспомнила тётю Анну. Та часто казалась холодной и неприятной, но при этом всегда находила способ помочь, особенно если Инне срочно требовались деньги на ремонт или лекарства для Вадима.
Сам Вадим никогда особо не жаловал родственников жены, считая их «скупыми скрягами» и не скрывая презрительных насмешек в адрес тёти Анны. Ещё неделю назад Инна думала, что ничего не получит от тёти, ведь та и при жизни не особо демонстрировала своё богатство. А теперь открылась секретная сторона её натуры.
«Что ж, — подумала Инна, заводя двигатель, — теперь у меня появятся средства, чтобы уйти с одной из работ». Ведь она работала сразу на двух, чтобы обеспечивать домашние нужды, оплачивать долги и лечить мужа. А он, казалось, не слишком шёл ей навстречу: всё время говорил, что плохо себя чувствует, снова «простудился» или «приступ». Инна уже устала от его постоянных недомоганий и критических замечаний. Она мечтала об отдыхе, о ребёнке — но Вадим не проявлял особого энтузиазма.
А теперь всё может кардинально измениться: ведь она унаследовала крупную сумму, которой хватит, чтобы привести свою жизнь в порядок.
Пока Инна ехала в больницу, она вспоминала недавний разговор с Вадимом. Он фыркнул, когда она рассказала о визите нотариуса: «Да ладно, твоя тётя? Миллионерша?! Смешно!». Инна лишь пожала плечами и решила не раскрывать всю историю до тех пор, пока бумаги не будут оформлены.
Наконец Инна припарковалась у здания больницы, поднялась на нужный этаж. По пути заглянула в регистратуру, узнала палату Вадима и направилась к нему, чувствуя, что сердце бьётся сильнее обычного. «Надо ли рассказать ему о наследстве? Или подождать, пока он сам спросит? И что с этим делать?»
На лестничной площадке перед палатой она позволила себе минуту отдыха. Вспоминала, как ей было тяжело: работала по ночам, а утром бежала готовить завтрак мужу, стирать, убираться.
Сама Инна выглядела уставшей, с отёками под глазами, а Вадим критиковал её внешний вид, сетуя, что она « запустила себя». Иногда Инне казалось, что он воспринимает её только как домработницу и кошелек.
Но за последние сутки многое изменилось: нотариус зачитал ей завещание, в котором фигурировали очень серьёзные активы. Оказалось, тётя Анна методично делала вложения и к старости стала миллионершей.
«Видно, не хотела, чтобы её добивались из-за денег, — подумала Инна. — Спасибо тебе, тётя… Хотя я бы никогда не догадалась, что ты так обо мне заботилась».
Сделав глубокий вдох, Инна толкнула дверь палаты. Но не вошла, а остановилась в приоткрытой щели, услышав знакомые голоса. Говорили Вадим и его мать.
— Ну что, мамуль, — ухмыльнулся Вадим, — моя «болезнь» идёт по плану. Пусть Инна пашет, она у меня как лошадь: приносит деньги, оплачивает все счета.
— Да, сынок, — откликнулась свекровь. — Только смотри, не пережми, а то сбежит от тебя.
— Куда сбежит? Кому она нужна, загнанная лошадка, простите? — Вадим расхохотался. — Пусть вкалывает, а я тут ещё «полежу». Кстати, насчёт наследства её тётки… я слышал, что какая-то сумма может поступить. Надо это аккуратно обстряпать.
— Ну, у меня есть идея, — доверительно прошептала свекровь. — Когда она получит деньги, мы быстренько перепишем их на тебя, а потом можно будет…
Но Инна не дослушала до конца: внутри у неё всё оборвалось. Значит, муж и свекровь давно строили планы, как обмануть её, выкачать деньги, да ещё насмехаются над её трудами и здоровьем.
Инна почувствовала, как в груди вспыхнул гнев, смешанный с отвращением. «Вот оно что, — подумала она, — никаких реальных болезней у него нет, он просто притворяется, чтобы не работать и не помогать мне!»
Вся дрожа, Инна тихо отошла от двери и направилась в конец коридора. Голова шла кругом, но вдруг внутри словно проснулся твёрдый стержень: «Так, всё. С меня хватит. Никаких доверенностей, никаких забот о «любимом» муженьке. Я ухожу».
Она вспомнила, что не так давно уже задумывалась о разводе, но её останавливало осуждение окружающих, страх одиночества, забота о якобы «больном» супруге. Теперь же факты говорили сами за себя: Вадим и свекровь планировали обвести её вокруг пальца.
«Хватит, — сказала себе Инна. — Тётя дала мне шанс на новую жизнь не для того, чтобы я позволяла собой вертеть. Я достойна лучшего».
Она собралась с духом и вошла в палату без стука. Вадим и свекровь вздрогнули, как школьники, которых застали за шалостями. На лице мужа мгновенно появилась маска «страдальца», он жалобно застонал:
— Инночка, милая, ты почему пришла раньше? Что-то случилось?
Но Инна уже не могла сдерживаться:
— Случилось. Я всё слышала. О ваших «планах», о твоих «болячках». Хватит меня обманывать, Вадим. Я от тебя ухожу.
Свекровь зашевелила губами, словно хотела возразить, но слова будто застряли у неё в горле. Вадим побледнел, а затем начал уверять, что Инна всё не так поняла, что он просто пошутил.
— Ой, да! Конечно, шутил! — Инна горько рассмеялась, стянув с пальца обручальное кольцо. — Вы что, думали, я не догадаюсь, что вы всё это время держали меня за дуру? Я же слышала каждое ваше слово. Так что на этот раз спасения не будет.
— Но-но… — попыталась вставить свекровь.
— И вы, уважаемая, тоже хороши, — прервала её Инна, бросив вызывающий взгляд. — Сколько раз вы меня поучали, что я должна почитать вашего сына, а сами плели интриги у меня за спиной.
Гнев и обида срывались с её губ, а в душе она чувствовала облегчение: словно много лет она тащила на себе огромный груз, а теперь могла бросить его на землю.
Инна замолчала на пару секунд, переводя дыхание, а затем твёрдо заявила:
— Я уже подала документы на развод. Осталось только оформить. Ближайшие дни я поживу у подруги, а потом… я улетаю отдыхать. У меня появилась такая возможность.
Вадим судорожно сглотнул:
— Какая ещё… возможность?
— Да, неважно, — отрезала Инна. — Но помни: ты её упустил.
Она повернулась и гордо вышла в коридор, не оглядываясь. И пусть в её глазах блестели слёзы — это были слёзы освобождения.
На улице Инна вдохнула весенний воздух. Дух захватывало от того, как неожиданно изменилась жизнь: ещё утром она была уставшей женой «страдальца», а сейчас — свободная женщина с наследством на руках, способная начать всё заново.
Возможно, стоит отдохнуть на море, как она давно мечтала, взять отпуск и вдоволь поспать, не думая о больничных счетах и упрёках свекрови.
«Тётя Анна, — мысленно обратилась она, глядя в небо, где робко пробивалось солнце. — Спасибо тебе. Я постараюсь распорядиться этим шансом мудро. И я наконец научусь любить и уважать себя».
Улыбнувшись, Инна села в машину. Она представила, как через несколько дней будет уплетать фрукты на побережье, слушая шум волн. А потом — кто знает? Может, жизнь подарит ей новые встречи, новые чувства. Главное — она больше не позволит себя обманывать.
…И снова, как бывало, она ощутила лёгкое биение сердца: с этого момента её путь лежит только вперёд.
