Оксанка не настаивала на разговорах, не устраивала расспросов о чувствах или планах. Она занималась домашними делами, проверяла тетради учеников, читала книги. Каждый был погружён в своё, и одиночество больше не ощущалось так остро.
В середине декабря раздался звонок домофона. Было ещё рано — Богдан спал на диване.
Оксанка подошла к трубке.
— Оксанка? Это Владислава, подруга твоей мамы. Помнишь меня?
— Да, помню. Здравствуйте.
Образ женщины всплыл смутно — лет десять назад она иногда заходила к матери. Средних лет, с усталым лицом.
— Можно подняться? Есть разговор.
Оксанка нажала кнопку и пошла будить Богдана.
— Ко мне идёт Владислава. Мамина приятельница.
Богдан кивнул, быстро оделся и ушёл в ванную умываться.
В дверь постучали негромко, но настойчиво. На пороге появилась полная женщина лет шестидесяти с поношенной сумкой в руке. Лицо уставшее, но взгляд цепкий и внимательный.
— Владислава, — представилась она и протянула руку. — Сколько лет прошло…
— Заходите. Что случилось?
Гостья прошла в комнату, осмотрелась и присела на край дивана.
— Беда у нас, Оксанка. Нас выгоняют из коммуналки — переселение какое-то затеяли. Жить пока негде совсем. Я сразу вспомнила твою маму… добрая была женщина… Подумала: может ты поможешь? Всего на пару дней…
Оксанка растерялась: отказать было неудобно — женщина выглядела измученной жизнью; но согласиться тоже было непросто…
— У меня тут тесновато… — начала она с осторожностью.
— Я тихая буду, не помешаю никому. Даже не заметишь моего присутствия.
Владислава уже оглядывала комнату прицельно — словно прикидывала возможное место для себя.
— Диван у тебя удобный… И кухня просторная — это хорошо… Твоя мама всегда говорила: «Оксанка добрая девочка». Не оставит никого в беде…
У Оксанки перехватило горло от этих слов — упоминание матери било прямо в сердце.
— Хорошо… На пару дней…
Гостья оживилась сразу же: поставила сумку у шкафа и заулыбалась:
— Спасибо тебе огромное! Ты настоящая… Золотая! Мама твоя бы гордилась тобой!
Из ванной вышел Богдан — одетый, с мокрыми волосами. Владислава внимательно его осмотрела с ног до головы:
— А это кто?
— Это Богдан… помогает мне кое-что по ремонту сделать…
— Понятно… — голос её стал чуть колким. — Значит вместе живёте?
Щёки Оксанки вспыхнули:
— Он иногда остаётся…
— Ну-ну… И правильно! Нечего одной куковать!
Богдан натянул куртку и коротко кивнул:
— Я пойду… До встречи…
Как только дверь за ним закрылась, Владислава принялась обживаться: развесила одежду в шкафу, передвинула кресло ближе к окну.
К обеду она уже чувствовала себя хозяйкой: варила суп без спроса, ворчала на мелко нарезанную морковь и переставляла кастрюли местами:
— У тебя тут всё как-то не по-хозяйски устроено… Мужик твой что же – ничего по дому не делает?
— Богдан мне не муж… — спокойно ответила Оксанка.
Та усмехнулась:
— Ну да-ну да… Просто так ночует… Видно же – он тебя всерьёз не воспринимает! Настоящий мужчина давно бы женился!
Позже вечером, когда Оксанка мыла посуду после ужина, Владислава будто между делом сказала:
— Завтра Александр приедет – мой супруг… Ты его должна помнить – мы раньше вместе к вашей приходили…
Оксанка кивнула:
— Да-да… Вспоминаю…
— Он вещи привезёт кое-какие… Тоже немного поживёт здесь… Ты ведь не против?
Руки Оксанки замерли над тарелкой:
— В смысле… надолго?
Владислава махнула рукой:
— Да нет же! Пока что-нибудь подходящее найдём…
На следующий день приехал Александр – невысокий аккуратный мужчина с добрым взглядом. Притащил два чемодана и сразу начал вспоминать прошлое:
— Оксана! Как ты выросла! Мама твоя замечательная была женщина – мы дружили крепко! А отец твой как жив был – мы вместе часто на рыбалку ездили!
Оксанка попыталась припомнить те поездки: мельком всплыли удочки и разговоры отца о каком-то Александре…
Александр продолжал:
— А теперь вот нас выгоняют – дома старые под снос идут… Владислава говорит: ты такая же добрая душа как мать твоя была… Не бросишь нас…
Оксана помогла им разобрать вещи: Александр развесил рубашки в шкафу аккуратно одну за другой; лекарства свои поставил рядом на тумбочку; потом обвёл комнату взглядом…