Ведь теперь всё это находилось под неусыпным надзором и постоянной критикой Ганны.
— Послушай, дорогая моя, — начинала она очередной визит к сыну и невестке. — То, что у вас маленький ребёнок, ещё не оправдание для того, чтобы устраивать на кухне свинарник. Ты только глянь, что здесь творится! Ужас один! Скоро тут лягушки заведутся — как в болоте.
С отвращением оглядывая беспорядок, женщина морщилась и качала головой.
— Ганна, я обязательно всё уберу и перемою посуду, но чуть позже. Мы всю ночь глаз не сомкнули — у Назара температура была. Сейчас мне просто не до уборки! — пыталась оправдаться Оксанка перед свекровью.
— Ну-ну, только не надо прикрываться болезнью ребёнка! Это всё от твоей лени и безответственности. Дети болеют постоянно — это нормально. А квартира при этом должна оставаться в порядке. Сейчас он спит? Вот и займись делом: наведи чистоту! — настаивала Ганна с холодной уверенностью, совершенно игнорируя тот факт, что Оксанка провела бессонную ночь у кровати сына.
Оксанка бы с радостью ограничила её визиты, но квартира по-прежнему числилась на имя свекрови по документам. И ни она сама, ни Богдан ничего изменить пока не могли.
Ганна словно находила в этом развлечение: появлялась без предупреждения в любое время суток. Работы у неё давно уже не было: после того как она поссорилась с заведующей детсада и бросила должность воспитателя, так больше нигде себя и не нашла. Муж её — отец Богдана — получал хорошую зарплату на буровом предприятии, так что нужды особой она не испытывала.
Сначала женщина пыталась активно вмешиваться в жизнь своей старшей дочери Полины: та только-только вышла замуж и родила двоих малышей почти подряд. Но там зять с супругой быстро дали понять тёще-маме её место и выставили за пределы своей семьи.
Вот тогда-то всё внимание Ганны переключилось на младшего сына с его молодой женой. И теперь избавиться от неё стало куда сложнее: ведь жили они в квартире покойной бабушки Богдана. А значит — должны быть благодарны за крышу над головой, как неоднократно напоминала им сама свекровь.
— Богданчик… я больше так просто не выдержу… — со слезами говорила измотанная Оксанка после бессонной ночи с больным сыном на руках. — Попроси свою маму перестать вмешиваться в нашу жизнь… Она же меня постоянно укоряет!
— Я уже говорил ей об этом… Не один раз говорил! Честно! Но она всё равно приходит… Уверяет нас обоих, что хочет нам только добра… Что без неё мы пропадём… Постарайся просто не обращать внимания на её слова…
— Да зачем нам такое «добро»? И этот бесконечный контроль? Мы ведь взрослые люди уже давно… Сколько можно терпеть постоянное присутствие свекрови во всём?! Это же нервы ни к чёрту…
Богдан относился к жалобам жены несерьёзно: ему казалось, что та преувеличивает ситуацию. Он многого попросту не знал: когда мать приходила с очередным визитом – он был обычно на работе.
Тем временем Ганна продолжала чувствовать себя хозяйкой в их доме:
— Оксанка… тебе самой-то не кажется странным? В ванной кафель давно пора бы почистить… И ванна вся какая-то жёлтая… Ржавчина кругом! Сейчас столько чистящих средств продаётся – глаза разбегаются! Или вам самим приятно мыться в такой грязи?
Оксанка молча стискивала зубы и решила больше никак не реагировать на замечания свекрови.