Ганна Левченко вытирала посуду, краем уха прислушиваясь к разговору мужа, доносившемуся из коридора. В голосе Ивана Назаренко звучали какие-то тайные интонации.
— Да, мам, я же говорил — все устроим. Документы почти готовы.
Она напряглась. О чем идет речь?
— Нет, она не будет возражать. Ганна добрая, понимающая. Главное — правильно объяснить.
Женщина нахмурилась. Кто не будет возражать? Она? И против чего?
— Завтра встречаемся с нотариусом. Все оформим как положено.
Муж умолк — видимо, слушал Владиславу Бондаренко. Ганна на цыпочках приблизилась к двери.
— Мам, ну что за сложности? Квартира ведь наша общая. А ты — семья. Даже ближе семьи.
У Ганны внутри что-то болезненно дрогнуло. Квартира? Причем тут жилье?
— Хорошо, завтра в два. Адрес записал. До свидания.
Иван повесил трубку. Ганна поспешила вернуться к раковине и стала яростно тереть тарелку, которая и без того уже блестела от чистоты.
— Ганна Левченко, — муж вошел на кухню, — завтра поедем к нотариусу.
— К нотариусу? — она обернулась к нему. — С какой целью?
— Да так… оформить кое-какие бумаги по просьбе мамы.
— Какие именно бумаги?
Иван замялся на мгновение.
— Ну… это сложно объяснить… юридические нюансы всякие… Ты ведь в этом не особо разбираешься…
Ганна почувствовала неприятный укол обиды: тридцать пять лет вместе прожили, а он считает её несведущей дурочкой?
— А всё-таки? — не отступала она.
— Мама хочет перестраховаться… На всякий случай… Возраст уже…
— И мы тут при чём?
— Мы же семья… должны поддерживать друг друга…
Он ушёл в комнату, оставив жену стоять с мокрой тарелкой в руках и тяжёлым чувством внутри: что-то здесь явно нечисто… На следующий день Иван был весь на нервах: проверял документы, звонил кому-то постоянно и уточнял детали.
— Ганна Левченко, собирайся! В час тридцать выезжаем!
— А Владислава Бондаренко будет?
— Конечно будет! Она же основная заинтересованная сторона!
Вот именно… Заинтересованная… Но в чём именно?
По дороге Иван хранил молчание. Попытки жены завести разговор заканчивались его невнятными ответами и рассеянными кивками.
У нотариуса их встретила Владислава Бондаренко; женщина выглядела растерянной и немного встревоженной.
— Иванчик… ты уверен, что всё правильно делаем?..
— Мамочка, не переживай! Я всё предусмотрел!
Нотариусом оказалась молодая женщина в строгом костюме; пригласив всех в кабинет, она открыла папку:
— Итак… оформляем дарственную на квартиру…
Внутри у Ганны все похолодело: дарственная? На их жильё?!
Она подняла руку:
— Простите… а о какой квартире идёт речь?
Нотариус удивлённо взглянула на неё:
— По адресу улица Садовая, дом пятнадцать, квартира двадцать три…
Ганна повернулась к мужу:
— Это ведь наше жильё… наше с тобой…
Иван отвёл взгляд:
— Ну да… и что такого?..
Ганна едва сдержалась:
— Как это «что»? Ты собираешься подарить нашу квартиру своей матери?!
Он пожал плечами:
— Не подарить… просто переоформить для подстраховки…
Жена вскинулась:
— Подстраховки от чего?!
Владислава Бондаренко металась глазами между сыном и невесткой:
— Дети мои… может ну его?.. Может обойдёмся?..
Но Иван был непреклонен:
— Мамочка! Мы же договорились! — Он наконец посмотрел жене в глаза: — Ганна Левченко, ты же понимаешь: мама уже пожилая женщина… вдруг что случится?.. А так у неё будет уверенность…
Голос жены стал ледяным:
― Уверенность в чём именно?..
― Что не окажется без крыши над головой…
― А я тогда где окажусь?! На улице?!
― Ну ты чего говоришь такое?.. Какая разница кому принадлежит квартира?.. Всё равно живём вместе!
Ганна смотрела на мужа как на чужого человека: тот самый человек, с которым они делили жизнь столько лет подряд – теперь спокойно предлагает ей отказаться от единственного жилья ради «гарантий» для своей матери…
Она проговорила медленно и отчётливо:
― Иван Назаренко… ты совсем спятил?..