— Ганна Левченко, ты чего так заводишься? — Иван Назаренко попытался дотронуться до её руки, но она резко отпрянула. — Это же ненадолго.
— Ненадолго? — голос Ганны Левченко стал резче и выше. — А если твоя мама завтра решит нас выставить за дверь?
— Она такого не сделает! Мам, скажи ей!
Владислава Бондаренко заморгала в растерянности.
— Я… я сама толком ничего не поняла. Иван, ты мне ведь ничего не объяснил.
Нотариус терпеливо ждала. Видимо, такие сцены для неё дело привычное.
— Так вот что, — Ганна Левченко поднялась со стула. — Я отказываюсь что-либо подписывать.
— Как это отказываешься? — Иван Назаренко вскочил следом. — Мы же приехали!
— Ну и что с того? Это ещё не значит, что я обязана отдавать свою квартиру.
— Не твою, а общую!
— Вот именно. Общую. И без моего согласия ты её никому не передашь.
Она направилась к двери. Муж поспешил за ней в коридор.
— Ганна Левченко, подожди! Куда ты собралась? Давай спокойно поговорим.
— О чём говорить? Ты хотел меня обвести вокруг пальца.
— Да никого я не обманывал! Просто…
— Просто что? Решил всё сам?
Дома они молчали друг с другом три дня. Иван Назаренко ходил хмурый, громко закрывал двери и нарочно звонил матери, жалуясь на упрямую жену. Ганна Левченко молчала и размышляла. А поводов задуматься было немало. За тридцать пять лет брака муж привык к тому, что она всегда уступает: куда ехать на отдых — выбирал он; какую мебель покупать — тоже он решал; даже меню ужина часто зависело от его мнения. И теперь он решил распорядиться их жильём без её ведома и согласия.
— Елена Ткачук, можно я к тебе загляну?
— Конечно! Что-то случилось?
— Расскажу при встрече.
За чашкой чая у подруги Ганна Левченко поведала всю историю.
— Ты серьёзно? — Елена Ткачук чуть печеньем не подавилась. — Он действительно хотел переписать квартиру на свою мать?
— Представляешь? А я бы узнала только в момент подписания документов!
— Это же… это просто предательство какое-то!
— Вот и мне так кажется.
— И как собираешься поступить теперь?
Ганна Левченко помолчала немного.
— Не знаю… Он ведь не остановится просто так. Будет давить на меня, требовать своего.
Елена Ткачук наклонилась ближе:
— А ты к юристу обращалась?
— С какой целью?
— Как зачем? Чтобы понять свои права! Может быть, есть способы себя защитить.
— От собственного мужа защищаться?
— А почему нет? От чужих можно защищаться, а от своих нельзя?
Ганна Левченко задумалась над её словами. В самом деле — почему бы нет?
Елена Ткачук продолжила:
— Слушай, у меня соседка работает юристом. Очень толковая женщина. Хочешь познакомлю вас?
Ганна колебалась:
— Даже не знаю… Это ведь недёшево стоит…
Подруга лишь пожала плечами:
― Ганна Левченко, квартира дороже обойдётся!
И это была правда: жильё действительно стоило больше любых консультаций.
Вечером дома Иван Назаренко снова завёл разговор:
― Ну хватит уже сердиться… Я же объяснял: мама переживает… Ей нужны гарантии…
― А мне разве они ни к чему?
― Какие тебе гарантии нужны? Ты же моя жена!
― И это что должно значить?
― Что мы вместе… Что я тебя никогда не оставлю…
― А квартиру оставить можешь?
― Да никто её оставлять не собирается! Просто оформим на маму ― и всё…
Ганна внимательно посмотрела ему в глаза:
― Иван Назаренко… а если с твоей мамой что-то случится ― кому тогда достанется квартира?
Муж замялся:
― Ну… мне… Я ведь единственный сын…
― А мне тогда как быть?
― В смысле тебе?..
― Квартира… Мне хоть какая-то часть останется?
― Да о чём ты говоришь вообще?.. Мы же семья!
― Это не ответ…
Он промолчал несколько секунд прежде чем выдавить из себя:
― Конечно останется! Я же тебе врагом не стал вдруг…
Но Ганна уже поняла главное: он всё просчитал заранее и надеялся на её привычную покорность ― подпишет без лишних вопросов и будет жить по его правилам в квартире его матери… потом его собственной квартире…
Она глубоко вдохнула и сказала спокойно:
― Знаешь что… Завтра я встречаюсь с юристом.