Костя гнал, не разбирая дороги. Фонари слепили глаза. Набегающие слёзы мешали следить за проплывающей мимо ночной трассой.
За что она так с ним? Почему? Ведь он всё делал для любимой, а она…
— Извини, но я выбрала другого, — были слова Леры при их прощании. — Ты должен меня понять, Костя. Ничего личного. Я не хочу, да и не могу ждать двадцать лет, пока ты добьёшься чего-то в этой жизни. Я всё хочу сразу и сейчас!
Она ушла к другому — богатому и успешному. Любви предпочла достаток. А любила ли она его? Если так легко отказалась от их отношений, наверное, нет.
Костя понял, что если сейчас не остановится где-нибудь, не отсынет, не переждёт, то запросто может разбиться.
— Ну, нет! Не дождётся! Чтобы ради такой дряни ещё и жизни себя лишать! — проговорил в пустоту мужчина.
Господи, он уже назвал её дрянью. Как просто и как легко! Горячо любимую, единственную, которая ещё час назад была смыслом его жизни.
Впереди горели огни заправки и небольшого придорожного кафе. Мужчина знал его, частенько здесь останавливался, когда ездил в командировки. Уютно, вкусно и по-домашнему тепло было в этом заведении.
Костя свернул сюда. Здесь он и переждёт свой душевный раздрай. А то так и до беды недалеко.
Он зашёл внутрь. Было тепло, пахло ванильной выпечкой и кофе, играла приятная музыка.
Костя заказал себе сто грамм коньяка и шашлык. Никогда до этого он не позволял себе пить за рулём. Но сегодня был особый случай.
Если он не выпьёт, вряд ли получится расслабиться и отпустить ситуацию. Ну а машина… В конце концов, можно будет бросить здесь её до завтра. Ничего страшного.
Коньяк приятно обжёг гортань, а через миг и внутренности, согрел, пообещал скорый покой и даже приятный пофигизм.
Шашлык был сочным и ароматным. Эх, жаль, что он сейчас один! Такое лакомство хорошо бы в компании есть. Нахваливать, восхищаться чудесным вкусом. Просто радоваться.
Костя сидел здесь уже минут тридцать. Торопиться было некуда. Его слегка отпустило. Не хотелось больше ни о чём думать. Вот так сидеть и слушать музыку. И всё.
Он заметил, что у барной стойки появилась щупленькая девушка. Видно, только что зашла с улицы, зябко ежилась, замёрзла. О чём-то говорила с барменом.
Приглядевшись, Костя понял, из какого разряда эта посетительница. Ночная бабочка. Цветок ночных дорог.
— Господи, такая молодая! — подумал он. Чего же ей-то не хватает, тоже о богатстве мечтает, наверное?
Он отвернулся от неё. Почему-то стало обидно. Он бьётся как рыба об лёд, старается заработать, стать успешным, а эти… Одна за богатеньким побежала… А такие вот, как эта, вообще на все наплевали — и на мораль, и на чувства. Противно…
Костя заказал ещё коньяка. Гулять так гулять! Ничего больше сегодня не хотелось.
А потом он вышел покурить. На улице дул промозглый ветер, ночь была слишком тёмной для этого времени года.
Она стояла здесь же, недалеко от дороги. Худая, почти невесомая, обдуваемая всеми ветрами. Согреться ей было нечем. То, что на девушке было надето, согреть не могло от слова совсем. Спецодежда, ничего не попишешь.
Косте по-человечески стало жаль эту несчастную. Он окликнул, она обернулась, направилась в его сторону.
— Что, с клиентами совсем плохо? — спросил, ухмыляясь.
— Плохо. Да и холодно, как назло. Хотела в баре согреться, да Болт гонит меня, грозиться шефу позвонить. Говорит — только начала работать, а уже филонишь.
Незнакомка, надо же, оказалась очень разговорчивой.
— А Болт — это кто? — зачем-то спросил подвыпивший Костя, которому уже хотелось общения.
— Бармен. Борис Литунов, сокращённо Болт. Ему главный наш велел за мной приглядывать, — улыбнулась жалко так, отводя глаза.
Господи, да ей же страшно! Она боится, оттого и разговорчивая такая. Это у неё нервное. А чего бояться-то? Я думал, таким ничего уже не страшно.
— Может, зайдём внутрь? Ты же замёрзла, дрожишь вон вся, как осиновый лист, — предложил Костя, которого уже тоже начинало подтрясывать.
— Нет. Мне нужно работать. И так с клиентами туго, а если внутрь зайду, то и вовсе будет пролёт. Болт не пустит больше.
Она замёрзла, продрогла до костей, Костя это видел.
— А если я буду твоим клиентом? Сколько стоит твой час?
Вот чёрт! Да что со мной такое? Нужна она мне, тащить её за свой стол! Пусть бы мёрзла здесь, раз сама такой выбор сделала.
Она назвала цену и глянула с надеждой.
— Идём, получишь ты свои деньги. Посидишь со мной за столом. Поешь, выпьёшь. Может, чего хорошего скажешь… Да и будет с тебя.
Костя видел, как зыркнул в её сторону Болт, когда они вошли вдвоём.
— Я плачУ, — сказал ему Костя.
— Понял, — бросил он.
— Давай выпьём. Хочешь есть? — спросил Костя. — У меня сегодня не очень удачный день. У тебя, вижу, тоже.
Она выпила с ним немного, порозовела. Ела очень мало, так, для вида.
— Почему ты здесь? Неужели нельзя зарабатывать по-другому? Ты красивая, могла бы счастливой кого-то сделать.
— Долго рассказывать. Да и не поймёшь. У каждого в жизни свой крест и своя голгофа. Я на себя уже давно махнула рукой. Есть другие цели, — проговорила она туманно.
— Не страшно тебе этим заниматься? Столько моральных уродов кругом.
— Я ещё и не занималась. Только начинаю. Но очень страшно. Даже не думала, что будет до такой степени страшно! А ты что здесь пьёшь в одиночестве? Баба бросила?
— Ты права, бросила…
— Значит, не достойна тебя. Забудь, не твой человек. Скажи спасибо Богу за то, что вовремя вас развёл. Потом больнее было бы… В разы. Когда дети появились, да и врос бы в неё всей душой. Лучше сейчас. Переболеешь, забудешь.
Она выпила залпом. Отвернулась к окну.
— А ты прямо психолог. Надо же. Психолог с дороги, — попытался пошутить Костя, но наткнулся на её острый, как нож, взгляд.
— Будешь обижать, уйду. И деньги твои не нужны!
— Вот всё у тебя просто — переболеешь, забудешь. А если она мне была как солнце, как небо! Я любил её больше жизни! Понимаешь ты или нет? — не выдержал Костя.
Обида опять зашевелилась внутри. Необходима анестезия и срочно. Он выпил.
— Не ту любил, значит, — просто сказала незнакомка.
— Не ту? Да что ты в этом понимаешь! Может, такую, как ты, прикажешь любить? — заорал Костя.
Болт покосился в их сторону.
— А ты попробуй. Не бойся. Может, я тебе и такая сойду. Что ты можешь знать о таких, как мы? — слёзы заблестели в её глазах. — Что ты вообще можешь знать обо мне?
Она встала, кинула на стол деньги, которые Костя дал ей полчаса назад.
— Спасибо за угощение, — сказала тихо.
И ушла.
Он сидел ещё какое-то время. Пил, смотрел в окно, плакал. Но незаметно, в душе.
Потом вызвал такси и уехал домой.
Ночью забылся тяжёлым кошмарным сном. Перед ним стояла его новая знакомая. Вернее, незнакомка, ведь имени её мужчина так и не узнал. Она смотрела на него своими грустными глазами и повторяла: а может, я тебе и такая подойду. Ты попробуй, не пожалеешь…
Все последующие дни Костя время от времени вспоминал свою ночную собеседницу, волею судеб ставшую единственным человеком, кто в тот непростой день его поддержал. Пусть и так странно.
Костя чувствовал свою вину перед ней. Обидел человека. Женщину. Красивую и несчастную. Ведь зачем-то же Господь свёл их в тот день…
Он решил отыскать её. Ещё не знал, зачем. Может, помощь какую-то предложить. Или хотя бы узнать, что её привело к такому повороту судьбы… Узнать. Он хотел всё о ней узнать.
Болт смотрел на него с удивлением.
— Она вам что-то должна осталась? Может, обидела чем?
— Нет, нет! Всё нормально. Я просто хотел информацию кое-какую о ней получить. Кто она, где живёт. Как зовут, наконец.
— Странный ты. Зачем она тебе? Забудь и живи дальше.
Но, увидев, что Костя молчит, продолжил:
— Имя у неё странное какое-то — Юна. Мать её приезжая была, издалека. А она… Ну, вот несчатливая какая-то по жизни. Все беды на неё навались в одночасье.
Мать умерла молодая совсем. Трагически как-то, я точно не знаю. Муж идиот попался. Бросил её с больным ребёнком. Скрылся, ещё и кредит огромный на неё повесил. А ей куда деваться — ни денег, ни близких, кто бы мог помочь. Работает она днём где-то. Типа, в клубе, что ли. А ребёнку лекарства дорогие нужны, да и долги отдавать надо. Вот такая судьба.
Он дал Косте её номер.
— Адрес, не знаю, извини. Захочешь, найдёшь. Посёлок у нас небольшой.
И Костя нашёл.
Он сидел у Юны за столом, пил травяной чай с мёдом и молчал. И думал о том, зачем ему эта проблемная женщина с больным ребёнком и кучей долгов. Думал и не находил ответа.
Но душа его знала, зачем он здесь. И почему его потянуло к женщине, которую он видел всего лишь раз до этого.
Душа точно знала, что если он не сделает этого, не спасёт хрупкую, несчастную женщину с глазами обиженного ангела, то никогда потом в жизни не сможет простить самого себя. Вот такие дела.
— А имя-то своё мне скажешь или нет, мой спаситель? — улыбнулась ему Юна мило, почти по-детски.
— Костя.
— Спасибо тебе, Костя.
Спасибо всем, кто читает мои рассказы!
