В дверь пришлось постучать дважды — изнутри доносились женские голоса и звон посуды. Спустя минуту дверь отворилась.
На пороге появилась Леся, облачённая в домашний халат и пушистые тапочки с помпонами.
— Ой, Дарина, — произнесла она сухо, окинув невестку оценивающим взглядом и поправив седую прядь у виска. — Мы как раз только что тебя вспоминали с соседками. Раз пришла — заходи.
В просторной комнате за круглым столом, застеленным кружевной скатертью, расположились три женщины примерно одного возраста с Лесей.
На столе стояли чашки, сахарница и вазочка с печеньем.
Все трое одновременно обернулись к Дарине. Их выражения лиц сочетали в себе любопытство и лёгкое неодобрение.
— Добрый день, — Дарина коротко кивнула присутствующим и сразу перешла к сути. — Леся, мне нужно поговорить с вами серьёзно. Что это за разговоры вы ведёте о моём сыне? Сегодня Дмитрий заявил, будто ребёнок ему не родной.
— А что тут обсуждать? — спокойно ответила свекровь, вернувшись к своему месту и наливая себе чай. — Я просто озвучила очевидное. У мальчика глаза голубые, а в нашей семье такого не бывало. Все мужчины у нас кареглазые были: дедушка его, отец и сам Дмитрий тоже. Природу ведь не обманешь.
— Да-да, гены вещь упрямая, — поддержала её одна из соседок — полная дама в очках. — Их ни спрячешь, ни замаскируешь. У моего племянника похожая история была: долго голову ломал… пока не понял.
— И до чего же он додумался? — уточнила Дарина.
— А до того, что супруга ему чужого ребёнка подсунула! — вмешалась третья женщина: худощавая старушка с лукавым взглядом. — Сначала от другого залетела, а потом срочно замуж вышла: мол, пусть хоть кто-то отцом будет числиться.
— Сейчас времена тяжёлые пошли… — философски заметила Леся и откусила кусочек печенья. — Девицы нынче совсем распустились. В наши годы такого себе никто бы не позволил.
Дарина шагнула вперёд и ногой толкнула большую расписную вазу из керамики возле телевизора.
Та покачнулась на месте, затем рухнула на ковёр и разлетелась на крупные осколки.
— Ну вот… теперь ещё посуду громит… — спокойно прокомментировала Леся. — Настоящую натуру показывает. Это у тех бывает: кто виноват да скрыть пытается – агрессией прикрываются.
Не проронив больше ни слова, Дарина резко повернулась и вышла из квартиры.
***
Дома царила тишина: из кухни слышалось гудение холодильника; из гостиной доносился звук работающего телевизора.
Иван развалился на диване прямо в той одежде, в которой вернулся из паба; он громко храпел во сне.
Дарина осторожно перенесла сына в детскую комнату: переодела его и уложила под одеяло в кроватку. Малыш сонно пробормотал что-то невнятное сквозь сон, потер глазки ладошкой и тут же заснул крепким сном.
Вернувшись обратно в гостиную, Дарина подошла к дивану и начала тормошить мужа за плечо.
Он недовольно пробурчал что-то себе под нос и повернулся на другой бок в попытке продолжить сон без помехи.
— Поднимайся немедленно! — потребовала она более настойчиво и встряхнула его сильнее за плечо. — Нам нужно срочно поговорить!
— Отстань… — пробормотал он устало приоткрыв один глаз. — Голова трещит… спать охота… Давай завтра…
— Не завтра! Сейчас! — Дарина достала телефон из кармана халата и открыла галерею фотографий. Она протянула экран мужу: — Смотри внимательно сюда! Это я на снимке… мне здесь ровно три года!