Почему её мама может оставаться у нас, а моя — нет?!
Я захожу в квартиру после изматывающего трудового дня, и в зале — мать моего супруга, Валентина Сергеевна, распаковывает сумки. Я буквально теряю дар речи.
Будь это комедия, я бы закатила глаза, но, увы, это моя жизнь. Как оказалось, она решила «немного пожить у нас», чтобы «прийти на помощь» с малышом и хозяйством.
По всей видимости, в её глазах я ничего не успеваю.
С характером у неё всё в порядке, но я уже давно научилась игнорировать её выходки. Но мой супруг, Николай, добил меня окончательно.
Подходит с невозмутимым видом и спокойно говорит:
«Почему твоя мама может здесь месяцами находиться, а моей — нельзя?»
Я аж вздохнуть не смогла. Моя мама — Елена Григорьевна — живёт в трёхстах километрах от столицы и приезжает всего пару раз в год. А его мама? Живёт за углом, в пяти минутах пешком, и появляется, когда ей вздумается!
Валентина Сергеевна никогда не была трудоустроена. Да, у неё есть диплом, но покойный отец Николая считал, что женщина обязана оставаться дома, готовить и растить потомство. Она и не возражала.
Вся её жизнь вращалась вокруг семьи, точнее — вокруг Николая, её единственного ребёнка. Она грезила о множестве внуков, но после тяжёлых родов больше не смогла рожать. Всю нежность вылила на него.
Как он не задохнулся в этом океане опеки — остаётся загадкой. Даже сейчас, когда у него волосы седеют, она носится с ним, будто он школьник.
Из-за её постоянного вмешательства мы с Николаем регулярно конфликтуем. Ей не нравится, как я веду быт, чем зарабатываю на жизнь, как воспитываю сына Диму.
Я больше не намерена терпеть её нескончаемые замечания и стремление всё подчинить себе. К счастью, у нас собственная квартира — благодаря моим родителям, которые поддержали нас финансово.
Мы обустроили всё по своему вкусу, без займов. Но, как назло, жилище оказалось вблизи её дома. Совпадение? Вряд ли. Скорее — испытание.
Сначала она захаживала ежедневно. Николай уставал от её визитов не меньше моего, да и его отец ворчал, что обед не готов. Тогда она стала приходить только по выходным. Но после появления Димы всё вернулось.
С утра до вечера она у нас: то тряпкой машет, то кастрюли шумят, то наставляет, как «надо» пеленать. Я была на грани. Как-то не открыла ей дверь — она устроила сцену и угрожала вызвать полицию! Николай пытался её вразумить, но хватало ненадолго — и снова: «Я лучше знаю!»
Моя мама, Елена Григорьевна, живёт в Калуге, ещё работает и бывает у нас редко — всего пару раз в год. Где ей ещё останавливаться? И каждый раз свекровь устраивает сцену ревности.
«Ты с матерью как подружки, а мою как врага встречаешь!» — ворчал Николай, подогретый её жалобами. Я объясняла: «Моя мама приезжает крайне редко, а твоя здесь ежедневно! И она не вмешивается в наши дела!» Но он только обижался.
Последняя сцена добила меня окончательно. Я вернулась домой, а она — как ни в чём не бывало — развешивает свои платья в нашем шкафу. Оказывается, свёкор уехал на дачу, и она решила «воспользоваться случаем», чтобы «навести порядок» в нашем «бардаке».
Меня трясло от ярости. На кухне, едва сдерживая эмоции, я накинулась на мужа:
«Ты вообще понимаешь, что происходит? Кто ей это позволил?»
Он пожал плечами: «Мама хочет помочь. Разве это плохо?»
«Мне не нужна её “помощь”! Она всё перекладывает, вмешивается в каждый шаг, ведёт себя, как хозяйка!» — сквозь зубы прошипела я.
«А твоя мать у нас живёт, и я молчу! Почему моей нельзя?» — огрызнулся он.
Я сорвалась:
«Если завтра утром она всё ещё будет здесь — я беру Диму и еду к своей матери. Потом подаю документы на развод. Я больше не выдерживаю этот цирк. Выбирай: я или она!»
Николай смотрел на меня, как будто я предала его. Но я не шутила. Довольно жить под гнётом его матери, которая душит нас своей “заботой”. Если он не поставит границы — я уйду. Это не угроза. Это — решение.