Рекламу можно отключить
С подпиской Дзен Про она исчезнет из статей, видео и новостей
Мать никогда не звала её по имени.
— Рыжее пугало, иди сюда! — доносилось с кухни.
Отец, захмелев от дешёвого вина, хохотал, прищурившись:
— Ну и лицо у тебя, Маричка Ткаченко… Ужас один, страх Божий!
Бабушка шипела, словно кипящее масло:
— Женился на нищенке — и вот тебе: родилась эта страшилища. Не девка — беда одна…
В зеркале на дверце старого шкафа Маричка Ткаченко видела то же самое, что и они: торчащие рыжие пряди, веснушки на лбу и чёрная щель вместо передних зубов — их недавно вырвали.
— Уууу, уродина… — передразнивала она отца и корчила рожицы своему отражению до тех пор, пока в горле не начинало жечь от обиды.
В тот день мать стирала бельё в оцинкованной бочке, отец валялся на диване и громко храпел, а бабушка ушла к соседке «на минутку» — вернулась только вечером. Маричка тихо выскользнула во двор. Прислушалась: всё было тихо. Тогда она прижалась к тёплой стене дома и юркнула за угол.
За высоким серым забором начинался совсем другой мир.
Там раскинулся заброшенный яблоневый сад: перекрученные стволы деревьев, спутанные ветви и густая трава по пояс. Ещё летом Маричка обнаружила доску в заборе – снизу она немного отходила. Девочка ловко поддела её пальцами – доска жалобно скрипнула. Она протиснулась в образовавшуюся щель и подтянула доску обратно. Снаружи всё выглядело как обычно.
Здесь дышалось свободно.
Сад казался ей волшебным королевством. Солнечные пятна на траве превращались в порталы в другие миры; старый домик среди зарослей представлялся дворцом Волшебницы. Соседи поговаривали: когда-то здесь жила то ли известная актриса, то ли балерина — «по телевизору показывали». Потом уехала за границу или умерла – никто толком не знал. Дом остался пустовать – облупленная веранда да слепые окна.
Никто не видел, как Маричка кружится по заросшей тропинке с мечтой о белом платье феи с голубого экрана. Как-то раз отец уснул перед телевизором и не успел переключить канал – тогда девочка впервые увидела балет. Женщина в белом воздушном наряде словно парила над сценой без единого касания пола. Этот образ навсегда остался у неё внутри.
Иногда в сад заглядывала соседская кошка – пепельно-серая с белой грудкой. Она вытягивалась под солнцем тонкой струной, терлась о ступеньки крыльца, вылизывала лапки… а потом вдруг взмывала вверх за невидимой мошкой. Маричка наблюдала заворожённо — повторяла её движения: тянула ту же «лапу» (то есть калошу), поднимала руки плавно и мягко, наклонялась всем телом…
Кошку она назвала Полиной Полищук – так звали балерину из того самого фильма по телевизору. Себя так никто бы не назвал – зато кошке подходило идеально.
Но с приходом осени всё переменилось…