По вечерам он включал телевизор и бездумно щелкал пультом, не задерживаясь ни на одном канале. Мысли снова и снова возвращались к Лилии: где она сейчас, как себя чувствует и что решила делать с ребенком.
На десятый день без Лилии раздался звонок от Кристины. Дочь жила в том же городе, но их встречи были редкостью. После развода с первой женой отношения с детьми стали прохладными.
– Папа, мне звонила Лилия… – сердце Михайла екнуло. – Где она? Как у нее дела?
– Сейчас она у тети в области. Рассказала мне, что произошло. Папа, как ты мог так поступить? – в голосе Кристины звучало не столько осуждение, сколько горькое разочарование.
– Кристина, ты не понимаешь…
– Я все понимаю. Ты просто испугался ответственности. А Лилия – замечательная женщина и не заслуживает такого отношения.
– А я заслуживаю упреков от собственной дочери?
– Заслуживаешь! – резко ответила Кристина. – Лилия сказала, что подает на развод. И я ее понимаю.
Слово «развод» прозвучало для Михайла как гром среди ясного неба. Он всегда считал: если возникают трудности – можно поговорить, найти общий язык. Но развод… об этом он даже не задумывался всерьез.
После разговора с дочерью он долго сидел на кухне у окна. За стеклом моросил дождь, по стеклу ползли мутные капли воды. Впервые за все эти дни он попытался представить свою жизнь без Лилии — не временно, а навсегда.
Картина получалась мрачной: пустая квартира и гнетущее одиночество. Никто не спросит о прошедшем дне. Иван и Кристина звонили редко — у каждого своя жизнь и заботы. Друзей почти не осталось; со временем круг общения лишь сокращался. Что останется? Работа, телевизор и медленное угасание в одиночестве.
А еще где-то будет расти его ребенок — тот самый малыш, которого он никогда не увидит своими глазами. Михайло решил сам попытаться найти Лилию. Он помнил о даче ее тети где-то в области, но точного адреса так и не знал. Сел за руль и отправился туда наугад — по памяти пытался вспомнить нужное направление.
Он провел весь день за рулем: останавливался в каждом дачном поселке, расспрашивал местных жителей — но никто ничего сказать не мог или просто ничего не знал о ней. Под вечер вернулся домой измотанный физически и морально с осознанием того, что такими поисками ничего добиться невозможно.
Однако сама эта попытка изменила его изнутри: впервые за все это время он действительно захотел найти Лилию — уже не ради оправданий или уговоров вернуться домой без ребенка… Он просто хотел увидеть ее лицо и убедиться: с ней всё хорошо. И еще он понял — скучает по ней самой, а не только по уюту дома или привычной жизни рядом с ней.
Переломный момент наступил спустя две недели: Михайло случайно встретил на улице пожилую женщину — соседку тети Лилии, которая иногда бывала у них в гостях раньше. Она узнала его первой и подошла сама.
– Михайло? Что вы здесь делаете?
– Я ищу Лилию… Вы знаете, где она?
Женщина посмотрела строго:
– Знаю…
– Прошу вас… Мне нужно поговорить с ней…
После долгой паузы она тяжело вздохнула:
– Она сейчас в больнице… Уже третий день там лежит…
Кровь застыла в жилах Михайла.
– Что случилось?
– Началось кровотечение… Едва ребенка сохранить удалось… Хорошо хоть тетя вовремя вызвала скорую помощь…
Мир перед глазами поплыл волнами тревоги и страха… Он бросился к машине — мысли путались одна за другой: только бы успеть… лишь бы она была жива… а если нет?.. если уже поздно?.. если ребенок…
В больнице его долго отказывались пускать внутрь палаты к пациентке — но он был настойчив до предела; дежурная медсестра наконец смягчилась под его мольбами и проводила к нужной двери.
Лилия лежала на койке бледная как полотно; под глазами залегли темные круги от усталости; рука была подключена к капельнице… Увидев его у дверей палаты, она отвернулась к окну — лицо стало еще более замкнутым.
– Зачем ты пришел?
– Мне сказали про больницу… Как ты себя чувствуешь?
– Уже лучше… Врачи говорят опасность миновала… – ответила она тихо, продолжая смотреть сквозь стекло куда-то вдаль.
Михайло сделал шаг ближе:
– Лиля… Я должен сказать тебе кое-что важное… Тогда я испугался всего сразу… растерялся… повёл себя отвратительно… Прости меня…
Она повернула голову к нему медленно; её взгляд был лишён злости или обиды — только усталость читалась в глазах:
— Ты говоришь это потому что я здесь лежу? Или потому что действительно понял?..