За ужином он делился новостями о новом проекте, предстоящей командировке и премии, которую пообещали к Новому году. В его глазах вспыхивал огонёк — наконец-то он нашёл себя. Не в ожиданиях матери и не в моих доходах. А внутри себя.
— Кристина, а давай начнём откладывать на машину? — предложил он, намазывая масло на хлеб. — Я прикинул: за год вполне сможем накопить на хорошую иномарку. Пусть не новую, но надёжную.
Я утвердительно кивнула. Мы. Он произнёс именно «мы». Не «ты купишь», не «можешь взять кредит», а именно — вместе накопим.
Спустя неделю раздался звонок от дальней родственницы Ивана — золовки, с которой мы почти не поддерживали связь. В голосе слышалась тревога и мольба.
— Кристина, слышала, у вас с Иваном всё хорошо… Скажи, вы бы не могли немного помочь? Сын поступил в университет, общежития нет, нужно жильё снимать. А у нас совсем туго с деньгами…
Раньше я бы сразу согласилась. Дала бы денег без раздумий, взвалила бы на себя ещё одну чужую проблему — из чувства такта, жалости или страха показаться черствой.
Теперь же я спокойно ответила:
— Нет, помочь не получится. Извини. У нас свои финансовые планы. Но могу посоветовать: пусть сын попробует найти подработку. Сейчас многие совмещают учёбу и работу — это вполне реально.
Повисла тишина. Затем натянутое:
— Ну… понятно тогда… Прости за беспокойство.
Она повесила трубку, а я осталась спокойна и уверена: поступила правильно. Это моя жизнь, мои средства и мои личные границы.
Иван услышал разговор и подошёл ко мне сзади, обнял за плечи.
— Всё верно сделала. Раньше бы ты отдала последнее и сама потом сидела без копейки… А они даже спасибо не сказали бы.
— Я раньше боялась отказать… Казалось правильным быть удобной для всех: помогать без просьбы о взаимности…
— А теперь?
— Теперь я научилась ценить себя по-настоящему.
Он поцеловал меня в висок и крепко прижал к себе:
— И я тебя ценю… каждый день всё больше.
Позже мы устроились на диване перед телевизором: смотрели фильм молча и спокойно. Его рука лежала у меня на плече, голова склонилась ко мне — тепло было так же сильно внутри, как снаружи. Как у людей, которые прошли через многое… вместе выбрались из этого лабиринта жизни.
Пять лет я кормила тех, кто только тянул ресурсы из семьи и обвинял меня в жадности. Потом перекрыла поток денег — все исчезли сами собой. А затем начался долгий путь взросления: мы учились работать честно, зарабатывать самостоятельно и уважать друг друга по-настоящему.
Халява действительно закончилась… И началась подлинная жизнь.